Протозанщики 2. Марш оловянных

– Эй, – недовольно буркнул Израдец, – Главный, не главный… Я всегда главный!

– Остынь, – огрызнулся Волна, и обратился к Феде, – Савриил пленил волю Израдца и управлял им. Лишь здесь, в Абхазии, он может, не боясь последствий, открыть амулет и определить направление поиска.

– Но я не могу пустить зло в святыню! – развел руками Федя, – Мой род издревле защищает Лдзаа-Ныха, и не в последнюю очередь от демонов. Присутствие нечистого осквернит святыню. Вдруг Высшие Силы покинут ее? Это не просто место. Здесь связь с Богом! Точка просьб и суда, где мой народ просит урожая, правосудия, справедливости и получает их. Совравшего там, настигает кара. А ты просишь впустить в святыню сатану.

– Но сегодня зло Савриил, а не Израдец! – попытался вставить слово Рустам, – И, если он победит, у Всевышнего останется лишь один выбор: позволить превратиться Меди в ад или уничтожить ее. Наш Мир тоже не выйдет безучастным…

– Не зло? – улыбнулся Федя, указывая на демона, – Значит, добро?

– Нет, конечно, – вздохнул Антип, понимая, что расклад на «черное и белое» не подходит, – Он то, что есть. Руководит Миром, где страдают виновные. Где карают грешников. Согласись, отец, что во имя Справедливости такой Мир должен существовать?

– Виновных до́лжно карать! – кивнул Федя, и сыновья согласно закивали.

– Кто-то должен это делать? – продолжил Антип, – Так, разве карающий не входит в общую Систему? Разве не угодно его существование? Разве начальник тюрьмы преступник, потому что охраняет убийц и насильников?

– Красиво сказал, красиво. Но слова – звук, а Лдзаа-ныха свята и не может оскверняться присутствием… начальника тюрьмы. Я знаю много о его делах! Он тасует людские судьбы, как ему хочется. Он не остановится ни перед чем. Знаешь же, что он сделал с вашим Киевом, просто потому, что так было удобно?! Сколько людей погибло и еще погибнет в кровавой каше, что заварилась из-за этого? Ты не представляешь, что там будет… А я знаю! Абхазия пережила нечто подобное. Понимаешь? То, что в данную минуту тебе кажется верным, в большем масштабе может оказаться пагубным. Я не пропущу ахуачу!

– Сам ты… – начал Израдец

– Но почему?! – перебил его Анти-поэт, – Если присутствие этого поможет победить Савриила! Поможет победить главное зло.

– Есть добро, а есть зло, – продолжил Федя, – Они лежат на разных чашах весов и сохраняют равновесие. Есть жара и есть холод. Есть день и есть ночь. Есть Бог, а есть дьявол… И дьявол не войдет в святилище!

– Послушай, Федя, – неожиданно миролюбиво произнес Израдец, – Кроме жары и холода, ночи и дня, есть теплый вечер и прохладное утро. Не надо бросаться в крайности. Ты противопоставляешь меня Высшим Силам? Ставишь на одни весы, рассуждая о равновесии? Не гневи Бога, старик, не оскорбляй сравнением со мной! По-твоему, я – противовес? Даже когда я полон сил, Творцу достаточно мгновения, чтобы уничтожить меня. Мы не равны!

Зло и Добро не лежат на одних весах. Нет двух дорог: к добру или от него. Есть одна дорога – к свету, все остальные – в пропасть. Можно упасть, но подняться и идти дальше, а можно навсегда сгинуть в бездне.

– Ого! – не удержался Антип, – Самокритичный демон? Что-то новенькое.

– Не время для смеха, – задумчиво произнес Федя, – Не время. Возможно, Ахуача прав…

– Не смей меня так называть, – начал кипятиться Израдец, но Федя его не слышал.

– Не может быть он настолько зол, насколько добр Всевышний! А значит…

– А значит?.. – брови Волны вопросительно поднялись.

– Значит, демон не есть то зло, что противостоит Добру. Мы проведем обряд. Еще раз в этом году! – решительно заявил Федя, – Проведем в присутствии демона. А после оставим на несколько минут.

– Отец! – раздался громкий окрик одного из Фединых сыновей.

Далее мужчина громко заговорил по-абхазски. Ни Антип, ни Волна, ни Рустам с Аленой не поняли сути, но по интонации догадались, что абхазы протестуют. Федя несколько раз вставлял ответные фразы, но мужчины не соглашались.

– Все! – перешел на русский старик, – Будет так, как я сказал!

– Но, отец…

– Никаких «но»!

– Послушайте, – тихо, но уверенно произнес Рустам, – Ваш отец прав. Согласитесь!

– Мы хорошие дети, мы подчинимся. Возможно, ты и прав, – заявили сыновья, – Хорошо, мы согласны.

– Ты уговорил их быстрее, чем я, – понимающе улыбнулся Федя.

Алена с Антипом обменялись улыбками. Волна обвел присутствующих удивленным взглядом. Израдец, с ухмылкой, посмотрел на Рустама.

5

В лесу, на тенистой лужайке в километре от села, стоял деревянный стол. Старый, скрипучий, посеревший от времени, но отнюдь не древний. На столе, залитом чем-то темным, хаотично расставлены предметы: металлические блюда, толстая восковая свеча, большая деревянная чаша. Шумящим вокруг деревьям несколько десятков лет – стволы массивны, кроны могучи, но на понятие «древность» не тянут и они. Никаких строений, алтарей или других сооружений. Простая вытоптанная поляна.