Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Г. Чазова комендант тюрьмы сзади ударил по голове, «а двое неизвестных, насунув ему шапку на глаза, повели за дом и силь­ным толчком бросили его в глубокую яму. Упав в яму, Чазов по­чувствовал под собой тела стонущих людей. По этим людям неиз­вестные ему лица ходили и стреляли в них. Чазов, лёжа между трупами, не шевелился и таким образом остался жив. А когда расстреливавшие люди уехали, оставив яму незакопанной, - вы­лез и пошёл домой в колхоз, находившийся за 45 километров от места происшествия».

Вместе с братом Фёдором Г. Н. Чазов 4 апреля того же года приехал в Москву, и из приёмной М. И. Калинина они оба были на­правлены в Прокуратуру СССР. На следующий день дежурный прокурор Главной Военной прокуратуры военюрист 1-го ранга Качанов их допросил и затем сделал доклад начальнице 2-го отде­ла ГВП военюристу 1-го ранга Софье Ульяновой. С санкции арм- военюриста Н. С. Розовского оба (Фёдор - как укрыватель бегле­ца) были арестованы. А прокурор Г. Н. Рогинский тут же написал первому заместителю наркома внутренних дел Фриновскому от­носительно проверки дела и привлечения к ответственности лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле». 20 июня 1938 г.

Чазов был расстрелян в Москве, а его брат 29 июля по докладу Рогинского осуждён как социально-вредный элемент на 5 лет за­ключения и отправлен на Колыму.

Дело № 33160 на Чазова и ещё 16 человек (все осуждены к расстрелу) было сфабриковано с образцовой грубостью и ци­низмом: обвинительное заключение составлено 19 января 1938 г., а допросы проведены задним числом - с 16 по 19 февра­ля . Чазова обвиняли в поджоге Тайгинского пихтового завода, от­равлении стрихнином трёх колхозных лошадей, поджоге тока с соломой и антисоветских разговорах. Ни документов, ни сви­детельских показаний в деле не отыскалось. В 1939 г. Прокурату­ра СССР внесла протест на решение по делу о расстреле Чазова, абсолютно не озаботившись проведением расследования в отно­шении 16 его подельников. 26 ноября 1939 г. Прокурор СССР М. С. Панкратьев сообщал секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрее­ву об этом случае и о том, что дело на С. Я. Ульянову передано для расследования⁷⁴.

Случаи с обнаружением могил и побегами из-под расстрела сильно компрометировали чекистское начальство. Из НКВД СССР в Новосибирск отправили требование выяснить обстоятельства «небрежного» расстрела, тем более что случаи деконспирации казней были в Новосибирской области не единичны. Бывший на­чальник тамошнего УНКВД Горбач на следствии в конце 1938 г. показал, что в результате его «вредительской работы» в г. Ле- нинске-Кузнецком массовые операции по арестам кулацкого элемента задели также середняков «и, кроме того, там приговора в исполнение были приведены в таком месте и так, что на второй день какой-то человек натолкнулся на место, где был обнаружен труп». Указал Горбач и на промашку с Чазовым: в Кемеровском горотделе НКВД, согласно его показаниям, один из осуждённых к ВМН «фактически не был расстрелян, после операции ушёл и явился в Москве, кажется, в приёмную М. И. Калинина»⁷⁵.

«Я приходил с операции, обмазанный кровью...»

Подробные сведения об уничтожении почти тысячи жителей Бо- дайбинского района оставил замначальника отдела контрразведки УН КВД по Иркутской области Б. П. Кульвец (всего этот чекист аре­стовал в 1937-1938 гг. около четырёх тысяч человек). В начале 1938 г. он прибыл в Бодайбо и принялся осуществлять «массовые операции», из-за отдалённости района начавшиеся почти через полгода после соответствующих приказов.

Борис Кульвец информировал иркутское управление НКВД: «Только сегодня, 10 марта, получил решение (тройки - А. Г.) на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные ра­боты, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на ма­леньких 3-4-местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придётся сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока всё тихо. О результатах доложу». Вот ещё письмо: «Опера­цию по решениям Тройки провел только на 11 5 человек, так как ямы приспособлены не более, чем под 100 человек». Третье посла­ние в Иркутск гласило: «Операцию провели с грандиозными труд­ностями. При личном докладе сообщу более подробно. Пока всё тихо и даже не знает тюрьма. Объясняется тем, что перед опера­цией провёл ряд мероприятий, обезопасивших операцию». В 1938 г. в Бодайбо было расстреляно 948 человек...