Проучить магистра (СИ)

Оказавшись в общежитии, я выдохнула. Реально, почувствовала облегчение: наконец, завершилась круговерть, в которую мы попали на Земле. Нескончаемый эмоциональный напряг. Калейдоскоп лиц, локаций, задач. Боязнь совершить промах, оступиться, обмолвиться. Всё закончилось, стоило переступить порог нашей гостиной. Ого! Я привыкла считать наши с Паулой комнаты домом. Не местом ночлега, а тихой гаванью, где можно укрыться от бурь и штормов. Жалко будет навсегда покидать её. Именно такие мысли крутились в голове, когда я осталась одна. Подруга убежала на свидание с женихом. Алуст оставил мои вещи, чмокнул в щёку и поспешил к родителям объясняться.

Казалось бы, нужно сесть, составить план, подумать, как раздобыть запрещённые книги, с кем переговорить, где найти подсказки. К сожалению, меня будто накрыло большой пуховой периной, не чувствовала ничего кроме опустошённости, равнодушия и желания замереть, расслабиться и отключить мозг. Я забралась в кресло с ногами, обняла колени, устроив на них подбородок, и уставилась на дверь, словно она должна распахнуться и впустить в комнату кого-то остро мне нужного.

Предчувствия меня не обманули. Или обманули? Магический швейцар сообщил имя визитёра: Олеандр. Меня словно пружиной подбросило, слетела с кресла и уставилась на дверь с гаснущей надписью. Этому что здесь нужно? Явился отыграться за крушение карьеры?

Не пускать? Притвориться, что меня нет? Не прокатит, дверь уже стукнула, что адептка Вэллар в комнате. Я суетливо порылась в пакете, брошенном рядом с креслом, добыла из сумочки перцовый баллончик и спрятала его в карман. В случае нападения воспользуюсь. Почувствовав себя защищённой, объявила:

— Пусть заходит.

Замерла, как обвиняемый в ожидании приговора. Сверлила взглядом неторопливо открывающуюся дверь и сжимала в кармане спасительный баллончик.

Гигант с тяжёлой челюстью переступал порог, нацепив обличье просителя. Я даже растерялась от несвойственного для магистра выражения лица. Ни насмешки, ни презрения, лишь приподнятые домиком брови и умоляющие глаза.

— Благодарю за позволение войти, многоуважаемая магистрантка Вэллар.

— Что за чушь? — попятилась я. — Какая ещё магистрантка?

Робкая улыбка тронула губы Олеандра:

— Возможно, я предвосхищаю события, однако считать вас ученицей было бы ошибкой.

Разбираться в этих тонкостях мне не хотелось. Пригласила визитёра садиться и сама вернулась в кресло. Нас разделял столик с графином, это придавало уверенности, что я защищена от неожиданного выпада. Магистр попросил воды. Я налила полстакана и придвинула к нему. Мужчина пил, прикрыв глаза, я смотрела, как дёргается его кадык. Сжала кулаки, упёршись ими в колени. Напряжение пока не отпускало, я с трудом сдерживалась от того, чтобы не достать перцовый баллончик, даже представляла, как прысну в ненавистное лицо и убегу. Далеко ли убегу, спрашивается? Вряд ли безродной адептке спустят причинение вреда августейшей особе.

Олеандр почти беззвучно поставил стакан на стеклянную подставку и прямо посмотрел мне в глаза. Похоже, после того как я его напоила, приободрился.

— Милаина, прошу выслушать меня и не отказать в помощи.

— Что такое? — Не удержалась от ядовитого замечания: — Доверите мне написание новой диссертации за вас?

Собеседник зажмурился и глубокомысленно помычал, потом протяжно вздохнул и снова посмотрел на меня:

— Занятия наукой в прошлом, сейчас я обеспокоен другим. Не пугайтесь, вам ничего не угрожает, просто больше никому не доверяю.

Что? Я не ослышалась? Олеандр не доверяет ни одной из своих подружек, не идёт на поклон к влиятельному кузену, не делится проблемой с коллегами, а вынужден обращаться за помощью к человеку, разрушившему его карьеру?

— Трудно не испугаться, магистр. Не представляю, чем я могу помочь.

— Сейчас объясню, — он перевёл взгляд на дверь и потёр ладони, словно согревая их.

Я расслышала тонкий щелчок и закусила губу.

— Вы забаррикадировали выход? Зачем?

— Не хочу, чтобы нас подслушали. Прошу, наберитесь терпения, через две минуты, я уйду.

— Ладно.

— Поклянитесь, что всё останется строго между нами. Я вынужден посвятить в семейные тайны постороннего человека, и хочу быть уверенным, что за моей спиной не будут шептаться.

Каков, а? Заявился с просьбами, а я клянись ему неведомо в чём? Отрицательно покачала головой:

— Я не болтлива, сударь, если этого недостаточно, уходите.

— Ах, да, — криво усмехнулся магистр, его лицо на секунду приняло привычное выражение. — Вы терпеть не можете клятв и обещаний. Придётся учитывать это. Пусть будет по вашему.

Прямо-таки образчик благородства и толерантности, вот что значит приспичило. Я с трудом держала лицо, хотелось расхохотаться и сказать какую-нибудь колкость. Однако магистр снова погрустнел, ссутулился, широченные плечи повисли, будто на них нагрузили непомерно тяжёлую штангу. Жалко даже стало его, я нацепила примирительную улыбку:

— Я слушаю, хотя и сомневаюсь, что могу быть полезна.