Провал

Торкель кивнул. Урсула закрыла ноутбук. Торкель допил из бутылки оставшуюся минеральную воду. Оба встали. Себастиан продолжал сидеть. С распечаткой в руке.

– Что-нибудь еще?

– Нет, идите, – поднимая взгляд, ответил Себастиан. Катон его заинтересовал. Больше, чем кто-либо из преступников в расследованиях, которыми они занимались с тех пор, как он вернулся в Госкомиссию.

Умный, организованный, общительный, целеустремленный. Достойный противник.

К сожалению для всех молодых участников реалити-шоу в разных концах страны, им едва ли удастся остановить его, пока он не совершит ошибку.

А времени до этого может пройти много. Очень много.

21

Сначала он подумывал все отменить.

Полиция обнародовала его псевдоним, которым он воспользовался, когда договаривался с сестрами Юханссон.

Он, правда, не думал, что те в течение дня прочитали какую-нибудь газету или прослушали программу новостей, но все-таки они могли об этом узнать.

Смерть псевдознаменитостей как раз соответствует уровню сведений, которые они усваивают из потока новостей.

Впрочем, если даже сестрам стало известно содеянное им в Хельсингборге и Ульрисехамне, еще не факт, что они забеспокоятся. У них нет причин чувствовать угрозу. Они – блогеры и, насколько ему известно, никогда не участвовали в телевизионных передачах. Кроме того, свое «имя» он назвал лишь однажды. В первый раз, позвонив Эббе Юханссон, он представился и сказал, что он из газеты «Свенска дагбладет». Крайне маловероятно, чтобы она запомнила имя.

Он почитал Твиттер обеих сестер, последил за ними в Инстаграме и с муками продрался через их, мягко говоря, бессмысленный блог, и нигде они не сообщали, что собираются встречаться с каким-то Свеном Катоном или вообще что у них намечена встреча с журналистом.

Конечно, оставалась возможность, что, узнав о произошедшем, они опознали имя, пошли в полицию и рассказали, что у них вечером запланирована встреча с Катоном.

Возможно, хоть и маловероятно. Тем не менее, некоторая осторожность не помешает.

Предполагалось, что они встретятся в восемь часов в пиццерии, в Сундбюберге[9]. Место выбиралось тщательно. Привязка к сестрам, но минимальный шанс, что они столкнутся с кем-нибудь знакомым, ему легко припарковаться уединенно, от общественного транспорта далеко, такси приходится какое-то время ждать.

Когда Эбба поинтересовалась, почему именно там, он ответил, что хочет отправиться с ними в квартал их детства. Потребовалось довольно долго уговаривать. Эбба считала, что им почти нечего сказать о Сундбюберге, они переехали оттуда в пять лет, но он настаивал. Статью можно развернуть под удачным углом: кем бы они, на их взгляд, стали сегодня, если бы оставались жить там? Развивались бы они по-другому, если бы их мама не вышла второй раз замуж и они не переехали бы в Юрсхольм[10]? Вопросы такого типа его интересуют. Проникновение вглубь. Возможность увидеть за маской блогеров людей. Эбба попыталась объяснить ему, что никаких особенных «людей за маской» не скрывается, что они с сестрой описывают свою жизнь такой, какая она есть, и что они вовсе не другие, когда пишут в блоге. Однако в конце концов ему все-таки удалось добиться встречи в пиццерии.

Все шло по плану. И тут его псевдоним обнародовали. Но зато он знает, что известно полиции, а он умнее их, умнее большинства.

Поэтому он сохранил план, только слегка модифицировал.

Если сестры сообщили в полицию, то скорее всего, когда он появится в пиццерии около восьми, его там уже будут поджидать полицейские. Поэтому он отправился туда уже в три часа дня, на поздний ланч. Просидел там больше часа, тщательно запоминая всех находившихся в зале людей. Покинул пиццерию примерно на час, а потом вернулся под предлогом, что забыл кепку. Когда он вернулся, никого из сидевших там в три часа уже не было. Однако это могло ничего не означать. Возможно, они находятся на кухне, в машине снаружи, в соседнем здании.

Он принял решение. Позвонил Эббе и спросил, не могут ли они вместо пиццерии встретиться в расположенном неподалеку китайском ресторане? Не назвал истинной причины замены, а девушка не спросила. Казалось, ей вовсе не требовалось играть, чтобы изображать в разговоре с ним непринужденность. Она звучала точно так же, как при их первой беседе.

Это укрепило его в убеждении, что девушка не связала его первый звонок с сегодняшними новостями. Он толком не знал, как полиция работает, но будь он полицейским – а из него получился бы отличный полицейский – он переместил бы теперь наблюдателей от пиццерии к китайскому ресторану, что повлекло бы за собой некоторое движение снаружи и вокруг последнего. Однако наблюдая за новым местом встречи, он не обнаружил никакой полицейской активности. Когда на часах было без четверти восемь, он убедился в том, что полиция не в курсе предстоящей встречи, и вошел в ресторан.

Он огляделся. На его приход никто не среагировал. Ему указали на столик, но он попросил другой, в углу, и получил его. Усевшись спиной к залу, он стал ждать.

Через двадцать минут появились сестры Юханссон.

По мнению Эббы, все началось хорошо.