Провал гитлеровского наступления на Москву

Обстановка, сложившаяся перед фронтом дивизии, а также опыт боев диктовали необходимость еще больше активизировать оборону, укрепить ее в противотанковом отношении. Разумеется, высокой активности можно было достичь не только интенсивным, действенным огнем, но и путем контратак. Большое значение в успешном ведении обороны играла артиллерия. Своим огнем она помогала отражать вражеские атаки и эффективно поддерживала контратаки наших частей и подразделений. Положение осложнялось тем, что огонь артиллерии приходилось готовить в минимально короткие сроки, как говорится, на ходу. Требовалась большая оперативность, подвижность. И тем не менее артиллерия успешно справлялась со своими задачами. В этом большая заслуга начальника артиллерии дивизии майора Н. Д. Погорелова, командира 210-го гаубичного артиллерийского полка майора Б. С. Покрышкина, командира 159-го артиллерийского полка майора Ф. М. Осипычева и всего коллектива замечательных артиллеристов дивизии, показавших высокое мастерство и мужество.

С утра 22 ноября вновь разгорелись ожесточенные бои. Враг бросил на участок, где оборонялась дивизия, части своих 10-й танковой дивизии, мотодивизии СС Райх, 252-й и 87-й пехотных дивизий. Бои, продолжавшиеся до 25 ноября, носили исключительно напряженный, ожесточенный характер, многие пункты и рубежи на участке дивизии переходили из рук в руки по нескольку раз. Почти каждая атака врага заканчивалась рукопашной схваткой, из которой наши части и подразделения в большинстве случаев выходили победителями, отбрасывая врага в исходное положение. Борьба была настолько упорной, что имели место случаи, когда все защитники того или иного пункта, рубежа гибли до последнего человека, но не оставляли позиций.

Вспоминается такой эпизод. На командный пункт дивизии в Жилкино мне позвонил по телефону командир 40-го стрелкового полка полковник А. П. Коновалов и сообщил, что противник, уничтожив полностью одно из подразделений 2-го батальона, вклинился в оборону и вышел к командному пункту полка на восточной окраине Холуянихи. Командир полка рассказал, что он ввел в бой все огневые средства и готовил контратаку силами связистов и саперов, чтобы восстановить положение. Я одобрил его мероприятия и обещал помочь. Тут же мною было отдано приказание командиру 258-го стрелкового полка одним батальоном атаковать прорвавшегося к Холуянихе противника, 210-й же гаубичный артиллерийский полк должен был поддержать огнем атаку батальона. Вражеские подразделения попали под огонь 159-го артиллерийского полка и счетверенных пулеметов противовоздушной обороны. Сюда же штаб артиллерии дивизии быстро перенес огонь 210-го гаубичного артиллерийского полка. Воспользовавшись замешательством врага и прибывшей помощью, полковые саперы и связисты совместно с 1-м батальоном 258-го стрелкового полка контратаковали и отбросили врага. На поле боя он оставил до 300 трупов. Уцелевшие гитлеровцы разбежались, часть из них затем попала в плен. Так было восстановлено положение и ликвидирована опасность прорыва обороны дивизии на этом участке.

Наше положение тем не менее становилось тяжелее с каждым днем. Действовавшая справа 18-я стрелковая дивизия утром 24 ноября получила распоряжение штаба армии начать отход и к рассвету 25 ноября организовать оборону по восточному берегу Истры на участке Скориково, Никулино. Как потом стало известно, и нашей дивизии одновременно было дано указание отойти на реку Истру, но этого приказа мы не получили из-за гибели офицера связи и поэтому продолжали вести бои на прежнем рубеже. 24 и 25 ноября были для нас особенно тяжелыми днями, но 25 ноября по радио был получен приказ штаба 16-й армии отойти на рубеж реки Истры. Дивизии придавалась 146-я танковая бригада. Командование и штаб дивизии отдали соответствующие распоряжения по организации отхода и прочной обороны на Истре. Но поскольку приказ об отходе был получен с опозданием, мы не успели полностью осуществить намеченные мероприятия.