Провалившийся в прошлое

Однако вслед за этим Митяй со вздохом был вынужден констатировать, как же много ему ещё предстоит построить и сделать, чтобы превратить своё поселение в очаг цивилизации, которым он сможет гордиться по-настоящему. Ну, с этим он мог не спешить, а потому принялся рассматривать лежащую перед ним холмистую местность, изредка поросшую деревьями и кустарниками, укрытую снегом и изборождённую следами.

Наследили в основном мамонты и шерстистые носороги, а также гигантские олени и лоси, а они были ничуть не меньше них размером. Километрах в трёх к западу он как раз увидел стадо мамонтов, завтракающих молодым сосняком. Похоже, что для них минус двенадцать градусов – самая комфортная температура, и даже огромные самцы весело резвились и трубили, выдувая струи пара, как лохматые паровозы. При этом соснячок они съедали чуть ли не под ноль, оставляя после себя парящие кучи навоза.

Слева, километрах в пяти, Митяй разглядел пасущихся шерстистых носорогов. Это была самка с двумя детёнышами, один был почти взрослый, а второй малыш лет двух. Все трое так же чуть ли не под ноль стригли какой-то кустарник. Экологу даже стало интересно, как при таких могучих и прожорливых едоках в каменном веке умудрялись вырастать весьма нехилые леса? Что мамонты, что носороги, да и гигантские олени на пару с лосярами не стесняясь трескали молодые ветки и кустарники, а не одну только траву. К тому же и громадные пещерные медведи, если не врут справочники, тоже были травоядными. Тем не менее леса как-то вырастали.

Митяй постоял на вершине высокого холма, чуть ли не горы, с полчаса, выбрал себе направление и поехал к следующей возвышенности. В принципе он отправился на охоту и хотел подстрелить хотя бы с десяток, лучше два, волков, да и от нескольких крупных махайродов достойной пушистости тоже не отказался бы, но ничего такого пока что не увидел.

До другого холма, малость пониже, ехать было километров восемь, охотник домчался до него быстро и с него увидел не только волков. Впрочем, как раз волков он увидел сразу же, едва только выехал на вершину. Стая шкур эдак в тридцать-тридцать пять, что Митяя обрадовало, резвой рысью неслась куда-то по своим делам с востока на запад, то есть прямо перед ним слева направо. Впрочем, как только он стал высматривать их в бинокль и немного пригляделся, то увидел, что волки лёгкой рысцой бегут вдоль едва заметной цепочки следов. Увидев следы, он насторожился, повёл биноклем вдоль них и вскоре упёрся взглядом в невысокую скалу, под которой стоял доисторический охотник в мехах с копьём в руках и большая собака. Настроение у Митяя немного подпортилось. Он тутже соскочил с мотоцикла, достал из нарт свёрток со шкурой махайрода и мотоциклетным шлемом с громадными клыками и быстро набросил её на себя.

Охота отменялась, начиналась спасательная экспедиция, так как доисторического охотника нужно было срочно выручать из этой передряги. Со своим копьём и собакой он не продержится против волков и минуты. Митяю даже стало удивительно, что этот охотник, добежавший до скалы, не взобрался на неё. Вот тогда у него появились бы шансы дожить до весны и, хотя стать очень худым, всё же остаться в живых.

Приказав Крафту сидеть в багажном ящике и не высовываться, он вскочил на снегоход и, накрыв плащом своего спутника, на максимальной скорости помчался к скале, а когда подъехал к ней, охотник громко закричал от страха довольно тонким голосом. Его псина злобно зарычала и залаяла. Митяй поднял шлем, чтобы показать себя, и бегло оглядел охотника и его собаку. Охотник оказался довольно мухортенький, среднего роста и не шибко широкоплечий, несмотря на меха, в которые был укутан с головы до пят. Копьё его, с примитивным кремнёвым наконечником, также не вызывало никакого уважения, зато псина была знатная. По внешнему виду это была вылитая хаски, только ещё крупнее, размером почти как его Крафт, с мошной грудью и белоснежными клыками, да к тому же ещё и сука, из-за чего Митяй тут же воскликнул:

– Крафт, займись дамой.

Его пёс моментально выпрыгнул из багажного ящика и, виляя хвостом, направился к охотнику и его собаке, от которых они остановились метрах в пятнадцати. Собака перестала злобно рычать, а охотник – из-под мехов Митяй видел только его серые глаза – тихо ойкнул и медленно сел на снег, осторожно вытягивая правую ногу. Тут Митяю стало ясно, почему тот не смог забраться на скалу. Видно, либо сломал, либо вывихнул ногу.