Проверка на отцовство

— Дети? — сглотнула, окончательно не понимая его, он же говорил, что никто от него не…

— Да, дети, Олеся, — оборвал он поток моих мыслей, словно смог залезть в голову и подслушать их. —  В дальнейшем я бы не хотел ограничиваться лишь одним ребенком. И если ты все еще мечтаешь о принце, то пора бы спуститься с небес на грешную землю. Я не хочу пудрить тебе голову, потому говорю так, как есть. Ты мне приятна как женщина, думаю, и я тебе тоже, иначе ты не оказалась бы в таком интересном положении. — Глеб тепло улыбнулся, что шло вразрез с его жесткими словами. — Между нами есть притяжение. Про внезапно вспыхнувшую любовь и прочую подобную чушь придумывать и врать даже не собираюсь. Но поверь мне, ты и все твои дети ни в чем никогда не будут нуждаться… Не говорю наши, потому что пока Марина только твоя. Заметь, Олеся, и сделай выводы, я сказал «пока». А это значит, что я могу принять Марину, в отличие от ее родного отца, и подарить ей достойной будущее так же, как и своему сыну. 

Я закрыла глаза, не выдержав на себе прожигающего взгляда мужчины. Он говорил серьезно, его холодные темные глаза были полны решимости и какой-то маниакальной уверенности в правильности собственных действий и слов, каждое из них было хорошо подобрано, било точно в цель, в мою самую болезненную точку — Марину. Последней своей фразой Вавилов просто выкрутил мне руки и прекрасно это понимал. Я отвернулась и услышала тихое:

— Сегодня мы просто посмотрим дом, Леся. 

Хотела спросить: «А завтра? Сколько времени ты дашь мне на принятие ситуации, исход которой и так очевиден для всех?» — но не решилась. Не смогла разомкнуть пересохших губ, и Глеб, словно телепатически на меня настроившись, опять ответил на невысказанный вопрос:

— К завтрашнему дню хорошо было бы уже определиться.

«Тиран!» — мысленно завопила я, а вслух лишь попросила, чтобы он опять остановил машину и дал мне пересесть к дочери. Весь оставшийся путь прошел в тишине. Мы выехали за МКАД, как ни странно, не попали ни в одну пробку и меньше чем через сорок минут уже въезжали в элитный поселок. Увидев пропускной пункт, я поняла, что именно имела в виду Карина, когда говорила о его элитности. Но еще больше меня шокировало то, что, заехав на земельный участок — высокие ворота в ограде открылись автоматически, — мы ехали еще не меньше пяти минут по территории, прежде чем я смогла наконец-то увидеть дом, после чего у меня больше язык не поворачивался назвать его именно домом… 

Коттедж. Особняк. Вилла. Я не знала, как называлась недвижимость таких масштабов. Он был огромным, светлым и таким… Теплым. 

Я никак не могла подобрать для него подходящее название, потому что и на картинках такие дома не особо видела, лишь в голливудских фильмах. Но было огромное отличие от Голливуда — сосны и еще целая тьма других деревьев, хотя именно сосен было больше всего. С левой стороны от дома была разбита парковая территория, а вот справа стеной возвышался лес. 

Мы же всего ничего отъехали от Москвы, а тут был лес, самый настоящий лес. 

Лес на частной территории. 

Пожалуй, именно это меня и добило, или все же сказалась жара, но, выйдя из машины, я почувствовала, как у меня закружилась голова, побелело перед глазами, и я начала падать.

Глава 17

Сквозь туман в голове ощутила, как меня поймали теплые и крепкие руки, сжавшиеся сначала на моих плечах, а затем уже на талии.

— Олеся, — взволнованно произнес Глеб и подхватил меня на руки, перед глазами все по-прежнему плыло, но я не потеряла сознание, а значит, ничего страшного.

— Все хорошо, — облизнув губы, сипло ответила. — Голова только сильно болит, — все же призналась, потому что не было сил да и намерения скрывать эту боль. В висках словно отбойный молоток стучал, а в глазах по-прежнему стояли белые круги.

— Так, пойдем в прохладу.

Мужчина развернулся со мной на руках и уверенно куда-то зашагал.

— Стой, Марина же одна.

— Здесь никого, кроме нас, нет. А она пристегнута к креслу. Сейчас я тебя быстро положу. — Вавилов начал подниматься — наверное, по ступенькам, — и за ней сразу же вернусь.

Не прошло и десяти секунд, как мы оказались в помещении, прохлады я не почувствовала, но и уличной духоты не было. Глеб аккуратно положил меня на что-то мягкое, и я в сотый раз попробовала проморгаться, приложив ладони к вискам. Когда мое зрение все же прояснилось, мужчины уже не было рядом, а я находилась в огромной гостиной. Не успела я оглядеться и оценить безумно дорогую обстановку, как вернулся Глеб, неся за ручку автолюльку, в которой по-прежнему спала Мариша.

— Спасибо, — шепнула ему и попыталась сесть.