Проверка на отцовство

— Глеб, прости. Это все так странно. Я и так волнуюсь, на первом скрининге проверяют плод на отклонения, на синдром дауна. И… — Я бессильно взмахнула руками и опустила их вдоль тела, смотря при этом вниз, на свои пальчики, выглядывающие в босоножках, и носки белых кед Вавилова. Казалось, что мужчина надел их впервые, настолько белоснежными они были.

Глеб взял меня за подбородок, приподнимая мою голову и вынуждая смотреть ему в глаза.

— То есть ты действительно беременна? — Я кивнула, в который раз чувствуя себя кроликом, таким же белым, как обувь этого мужчины. — От меня? — он продолжил свой вкрадчивый допрос, и я опять кивнула. 

А что ещё оставалось делать? До него, видимо, не дошло с первого раза. Да и неудивительно это. 

— Встали тут, — нас прервал недовольный окрик женщины средних лет, вышедшей из здания, — не пройти, не проехать, — возмутилась она, поправляя короткую и обтягивающую пеструю майку на огромном животе. Женщина спустилась с лестницы и, сделав буквально два шага в сторону, достала из сумки пачку сигарет. Ненормальная. 

—  Ладно, пойдём. — Глеб отпустил мое лицо и открыл передо мной дверь в здание поликлиники. При этом посмотрев на беременную женщину таким уничтожающим взглядом, что будь я на ее месте, вышвырнула бы сигарету и тут же разучилась бы курить.

Мужчина пропустил меня и безмолвной тенью следовал за мной шаг за шагом по узкому и тесному коридору. У знакомого кабинета сидели две женщины, одна совсем худенькая, а вторая на позднем сроке беременности. 

— У вас на сколько? — я решила выяснить своё место в очереди, тогда как Глеб внимательно оглядывался по сторонам. 

— Я жду результатов, — откликнулась девушка с животом.

— А у меня на восемь тридцать, — вторила ей другая.

Я кивнула и прислонилась к стене, у меня был талон на девять, а сейчас было уже без пяти.

— И что? — мужчина шепнул мне на ухо. — Будешь ее пропускать несмотря на то, что у тебя талончик на девять? 

— Но у нее же он раньше — значит, буду, — пояснила ему прописную истину и прикусила губу: мне внезапно стало смешно. 

Ещё пару минут назад уверенный и внушающий трепет одной только своей энергетикой мужчина теперь смотрелся до безобразия глупо. Он не вписывался в такую обстановку. От слова совсем.

Мы простояли в очереди ещё полчаса, я досконально изучила всю информацию на стендах, а Глеб только и делал, что постоянно поглядывал на часы.

— Если ты так срочно хочешь поговорить, можешь подождать меня у себя в машине, — шепнула ему после того, как мужчина в очередной раз, поджав губы, посмотрел на запястье. — А лучше давай вообще позже встретимся. Это надолго.

— Что значит надолго? Мы следующие. 

— После этого нужно еще кровь сдать. А там живая очередь, не меньше часа, — я не стала его поправлять, что не “мы” следующие, а “я”, думала, что это очевидно. 

— Час? — заторможенно повторил он за мной.

В этот момент дверь приоткрылась и из кабинета вышла худенькая девушка, а показавшаяся за ней следом медсестра протянула руку, прося у меня направление и перебивая наш с Глебом и без того короткий разговор.

— Проходите. 

Внезапно к кабинету подбежала женщина с улицы и, буквально отталкивая мою ладонь, впихнула свою обменную карту в руки медсестры.

— Здесь очередь, вообще-то, — ахнула я и поморщилась: от женщины несло не только сигаретами, но и перегаром.

— А у меня на восемь сорок пять талончик, — нагло произнесла она и попыталась оттянуть вновь задравшуюся майку.

— Ну так надо было вовремя приходить, — не унималась я. 

Медсестра все это время разглядывала то меня, то женщину, то Глеба. Мужчина же хмурился и усиленно молчал. По его выражению лица было понятно, что это давалось ему с трудом.

— Проходите вы, — медсестра протянула вторую ладонь к моему направлению и тут же повернулась к мужчине, — пятьсот рублей, папочка, если хотите присутствовать, — ласково мурлыкнула она, захлопав при этом ресничками.

Вавилов просверлил ее взглядом и даже потянулся к карману джинсов. 

Это было слишком. Я не удержалась и, повысив голос, спросила:

— Что значит пятьсот рублей? Там, — указала ладонью на стенд за своей спиной, — написано, что оплачивается присутствие свыше одного родственника, и не пятьсот рублей, а триста пятьдесят.

— Так, все ясно, — заговорил Вавилов, и то, с какой интонацией он это произнес, произвело впечатление на всех. По-прежнему спокойно и уверенно, но так, словно от этого “ясно” не поздоровится здесь сейчас всем. И разом к мужчине вернулась его давящая энергетика. Растерянность, в которой он пребывал как минимум последний час, пропала без следа. Глеб выхватил у меня обменную карту и направление, а второй рукой сжал мою ладонь и потянул меня на себя. — Пошли отсюда.

— Стой.

Бесполезно. 

Вавилов покидал консультацию, таща меня за собой с такой скоростью, что я еле поспевала.

— Просто давай встретимся позже, — попробовала я его остановить уже у машины, — я сдам все анализы, и потом мы уже…