Проверка на преданность

Антон этой очереди не особенно боялся, потому что лежал как раз за огромным камнем. Свет фонарей ему даже помог, потому что осветил небольшую низинку за его спиной. Он помог бы еще больше, если бы уголовники продолжали шарить фонарями по кустам. Тогда он парой очередей перестрелял бы их всех. Но Заяц был умным, и фонари погасли. Теперь у Антона оставалась одна возможность – уводить охранников в сторону от маршрута Пашки Матвеева.

Он выставил автомат, дал неприцельную очередь в сторону уголовников и тут же бросился вниз, забирая сильно влево. Спасительная низинка поможет, потому что за ним никто ночью сломя голову кидаться не будет. Побоятся. А минут за десять он уйдет далеко, если не догонит его случайная шальная пуля.

Стрельба долго не давала покоя Антону, но потом постепенно его преследователи отстали. Скорее всего, они и не горели желанием преследовать его в темноте, надеялись, что Валера поможет, приведет утром помощь. Собственно, этого Антон тоже побаивался. Но вдвоем с Пашкой они смогут увести женщину быстрее и подальше.

Антон бежал тихо и размеренно, насколько позволяла местность. Ориентироваться можно было по звездам, а теперь еще он хорошо чувствовал в воздухе влагу. Река давала о себе знать, и сбиться с курса было уже сложно. Правда, до нее оставалось еще очень много, километров тридцать.

Даже шелест травы под собственными ногами не смог заглушить женский возглас, вернее, детский, как потом уточнил для себя Антон. Он сразу сбавил скорость и утроил внимание. Неужели Пашка где-то здесь? Это означало, что он сильно сбился с курса и ушел далеко влево. Хорошо еще, что у Пашки нет оружия, а то сгоряча выстрелил бы.

– Пашка, Катя! – громко позвал Антон. – Где вы?

– Здесь! – как-то поспешно отозвался женский голос.

Антон перешел на шаг и двинулся, ориентируясь на него. Через пару минут он вышел к большой яме, которая образовалась в месте вывороченного с корнями дерева. Пашка молодец, он наломал лапника и устроил женщину с ребенком тепло и уютно. Кажется, Катя не могла больше идти.

– Выдохлись? – спросил Антон.

Пашка молча кивнул, не глядя на него. Антон вздохнул и уселся рядом, прислонившись спиной к сосне. Ноги у него немного гудели. Пашка помолчал немного, а потом изрек:

– Кажется, я тебе все испортил своей самодеятельностью, извини.

– Ничего, – усмехнулся Антон. – Ты же из благих намерений.

– Благими намерениями выстлана дорога в ад!

– Философ! – одобрительно хмыкнул Антон.

Пашка ничего не ответил, помолчал немного, а потом вдруг начал рассказывать, косясь на спящую Катю и ее дочь, о юности, о совместных делах с Мальцевым, о том, как сложилась его жизнь, как обрадовался, когда по телевизору увидел Володьку в новом чине и с солидным положением. Как хотел, чтобы Володька взял его к себе, и обиделся, когда ничего не вышло, как узнал о возбуждении уголовного дела и о похищении Кати с дочерью.

Рассказ получился содержательным, эмоционально красочным и насыщенным самобичеванием и злой самоиронией. Антон несколько раз осторожно усмехался, но от критики воздержался. И только когда Пашка закончил свое повествование, он вдруг услышал за спиной странные звуки. Обернулся и увидел, как плачет Катя.

– Пашка… – всхлипывала она, – Пашка, прости нас, пожалуйста. Это… это все жизнь, равнодушие… понимаешь, жизнь, она засасывает, затягивает… Прости, Пашка!

– Все, ребята, – строго приказал Антон, – всем спать! Прекратите эмоции и всякие нервы. Это сейчас лишнее. Утром я выведу вас в цивилизацию, где много хороших светлых людей, много чистой воды и шампуня. И еды!

Тихо захныкала во сне маленькая Иришка, и Катя, перестав рыдать, что-то стала шептать ей, прижимая к себе…

Майор Сальников загнал во двор «уазик», но затормозить не успел. Переднее колесо ударилось о бордюрный камень. Он выругался, с трудом ворочая губами. Валера был в стельку пьян. Боруцкий отлаял его как пацана, а Сальников обозвал его недоумком и дураком за то, что именно Боруцкий прислал к нему этого Антона. Заложница скрылась и объявилась уже в прокуратуре. Боруцкий велел сидеть дома и не высовывать носа. Он гарантировал, что все уладит, что никто ничего не узнает, потому что высоким людям это невыгодно.

Сальников во все это уже не верил, поэтому и напился. Он двенадцать лет работал в органах внутренних дел, и восемь из них именно в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями. Опыт подсказывал майору, что происходят какие-то изменения, что чья-то злая воля посягает на устоявшееся положение дел. Как мелкая сошка в системе, он мог надеяться на то, что не попадет в поле зрения врагов. Но, как мелкая сошка, он мог быть и сметен с лица земли за ненадобностью. Не надо, чтобы по земле ходили такие люди, которые много знают. Ведь они оставили в лесу трупы Зайца, Казбека, Гамы и Белого. Хотя нет, Белого убил этот Антон. И плевать!

Майор Сальников тяжело поднимался по лестнице на свой этаж. Его налитые кровью глаза бегали по соседним дверям, по лестничным пролетам. Пока все спокойно, пока нормально. Лишь бы только добраться домой, а там его хрен кто возьмет. Дом – его крепость!