Проверка на прочность

Бабах!!! Бабах!!! Бабах!!! – Над германскими отрядами снова разорвались снаряды, начинённые свинцом. Сотни смертельных кусочков металла с пронзительным свистом выкашивали пехотинцев, не оставляя шансов на спасение. Вражеские снаряды неожиданно разрывались в воздухе, оставляя белые облачка от сгоревшего пороха на высоте пятьдесят-сто метров, и, почему-то именно над отбежавшими на новое место людьми, словно невидимые пушкари отлично знали, где укрылись их враги. Из этих рукотворных облачков на землю и пытавшихся укрыться солдат падали отнюдь не снежинки, а раскалённые осколки стали и чугуна, от которых некуда было укрыться на ровном поле. Эти смертоносные осколки снарядов выкашивали убитыми и ранеными до полусотни сгрудившихся в группы солдат за один разрыв снаряда. Спустя пару десятков залпов до германских командиров дошла нетривиальная мысль, что кто-то подсказывает пушкарям, куда они перебегают.

Началось самое интересное – поиск предателя или шпиона. Всё это под регулярным артобстрелом, уносящим десятки жизней каждую минуту. Спустя полчаса до командиров дошло, что надо отступать, в надежде выйти из-под обстрела невидимых орудий. Отступление практически сразу перешло в паническое бегство, солдаты драпали откровенно, лишь ветераны старались помочь раненым и прихватить оружие с немудрёными пожитками. Остатки передового отряда собрались в двух верстах от берега речушки через час, ни о какой переправе речи уже не было. Пока подошли остальные отряды, пока командиры согласовали действия и выслали разведку на другой берег, наступил вечер. За день армия вторжения успела продвинуться на пять вёрст от границы на восток, потеряв убитыми и ранеными четыре тысячи солдат. Макс фон Шмелинг, получив ранение в ногу, уже не мечтал о новом поместье. С юношеским максимализмом он проклинал всех, начиная с императора Рудольфа, обманом пославшего его на смерть, заканчивая чёртовыми магаданцами, не пожелавшими честно встретиться в сражении.

Ночь не принесла спокойствия армии вторжения, раненые стонали и кричали, немногочисленные лекари трудились при свете костров и факелов, не покладая рук. Предсмертные крики и стоны товарищей мало кому дали спокойно выспаться, многие солдаты и командиры невольно примеряли судьбу раненых и убитых соратников на себя. Утром полковые пасторы и кюре обошли паству, пытаясь вернуть солдатам утраченный боевой дух. Пока шли молебны о ниспослании победы германскому оружию, на востоке, в лучах восходящего солнца, начал подниматься воздушный шар. Незаметный в ярком свете летнего солнца на фоне снега, белый шар с подвешенной корзиной, поднимался всё выше и выше, обгоняя встающее светило.

– Смотрите! Дьявол! – громко закричал один из протестантов, подняв голову в сторону воздушного шара, остановившегося на высоте полуверсты над восточным берегом речки.

– Деревня, это воздушный шар! – Презрительно обернулся кто-то из ветеранов, бывавших в столице Западного Магадана. – В Королевце такой «дьявол» десять лет висит, желающих катает, даже детей.

– Генрих, – позвал проснувшийся Макс фон Шмелинг своего денщика, – позови капитана Клюгенау, срочно.

– Доброе утро, герр барон, – Клюгенау был уже чисто выбрит и аккуратно одет. – Как нога?

– Спасибо, рана сквозная, лекарь обещал за две недели вылечить. – Барон попытался сесть, но вновь откинулся на одеяло. – Я о воздушном шаре, там наверняка сидит наблюдатель. Боюсь, магаданцы снова начнут нас расстреливать. Как я понимаю, разведка с того берега речки не вернулась? Так, капитан?

– Действительно, разведка пока не вернулась, а воздушный шар вполне может нам доставить массу неприятностей. – Капитан, прищурился, рассматривая человека в корзине воздушного шара. – С вашего разрешения, фон Шмелинг, я доложу об этом командованию.

Однако вернуться в шатёр командующего капитан не успел. На этот раз звуки далёких выстрелов и свист летящих снарядов услышали все. Некоторые даже успели упасть на землю, стараясь сжаться в маленький комок, недоступный смертельным кусочкам металла. Большинство же солдат, не побывавших под вчерашним обстрелом, не поняли опасности услышанных звуков, продолжали с любопытством смотреть по сторонам, в поисках источника шума. И вновь повторилась вчерашняя тягостная и ужасная картина, выстрелы из невидимых и недоступных орудий убивали германских солдат. Люди гибли, разбегаясь в разные стороны, а облачка разрывов передвигались за ними, словно привязанные. Сегодня, однако, все поняли, что огонь пушкарей корректирует наблюдатель на воздушном шаре. Но чёртов наблюдатель был совершенно недоступен для того, чтобы попытаться его расстрелять. Ни из ружья, ни из пушки достать воздушный шар, при всей кажущейся беззащитности, было невозможно.