Провидица

Она зашагала по дороге, потом перешла на тротуар, чтобы не попасть под машину, которая мчалась по улице с такой сумасшедшей скоростью, словно собиралась ее сбить. Сэм даже остановилась и постояла несколько мгновений, пока не исчезли из вида задние габаритные огни.

Она снова посмотрела на яркую луну, а потом пошла дальше по дороге, держась в стороне от отбрасываемых деревьями теней, которые напоминали ей темные лужи крови. Она побаивалась и самих деревьев – те словно бы наблюдали за ней, и яркой луны, которая четко высвечивала ее фигуру на открытом пространстве, словно испуганного кролика, попавшего в свет автомобильных фар.

Сэм облегченно вздохнула, когда добралась до Хэмпстед-Хай-стрит. Машины. Люди. Шум. Сияние луны здесь заглушалось светом уличных фонарей и ярких витрин. Теперь, почувствовав себя в безопасности, она огляделась в поисках такси. Одно за другим проехали два, но оба с пассажирами. Какой-то подозрительный тип в японской спортивной машине сбросил скорость, поглядывая на Сэм. Она отвернулась, увидела неподалеку указатель станции метро. Еще раз огляделась в поисках такси, потом двинулась по улице, вошла в метро.

Грязная, обдуваемая всеми ветрами станция была пуста, если не считать кассирши в будке, смотревшей на Сэм через пластиковое окно. Строгого вида пожилая женщина; гладкие волосы зачесаны назад, на лице густой слой косметики, губы намазаны ярко-красной помадой. Она чем-то напомнила Сэм ее тетушку.

– Один до «Уэппинга», пожалуйста, – сказала Сэм. – Мне нужен билет до «Уэппинга».

– Туда и обратно? – строго, словно с упреком, спросила женщина.

– Нет, мне только… мне нужно в одну сторону. – Сэм понимала, что пьяна, что говорит нечетко, заплетающимся языком, да и мысли у нее метались в поисках правильных слов, но те ускользали от нее, словно ребенок, прячущийся за темными деревьями. – Я не хочу возвращаться.

– С этой станции билеты в одну сторону не продаются, – объявила кассирша. – У нас нет билетов в один конец.

«В один конец». Вот какие слова она искала. «В один конец». И почему эта простая формулировка ускользала от нее?

– Тогда давайте и туда и сюда, – сказала Сэм, и почти сразу же слой косметики на лице женщины стал трескаться, ее губы разошлись, растянулись. Сэм на мгновение испугалась, увидев, что плечи кассирши вдруг начали трястись, а глаза загорелись. Но потом сообразила, что та смеялась. Сэм поняла, что ее косноязычные слова восприняли как шутку.

– «Тогда давайте и туда и сюда!» – повторила женщина. – Это надо же было такое сказануть!

Она снова зашлась в смехе, и Сэм радостно улыбнулась, почувствовав облегчение.

– Ну, вы меня развеселили. Это было ужасно смешно. – Кассирша подмигнула Сэм и дернула головой. – Проходите бесплатно, это было так смешно, что я даже не стану брать с вас деньги за билет. – Она снова дернула головой. – Идите-идите. Если контролер спросит, скажите, что вас Берил пропустила.

– Но я должна вам заплатить, – возразила Сэм.

– Нет. – Кассирша снова дернула головой, и Сэм прошла мимо турникета.

Она оказалась перед рядом лифтов с большими стальными дверями, скорее похожих на грузовые, чем на пассажирские.

Она нажала кнопку, замерла в ожидании. Услышала на расстоянии слабый смех кассирши и улыбнулась. Берил все еще веселилась, однако теперь смех ее слегка изменился: она словно бы смеялась над пассажиркой, а не вместе с ней. Потом Сэм увидела прямо перед собой красные буквы на громадном белом щите. Щит был такой огромный, что казалось невероятным, что она не заметила его раньше. «ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ».

Сэм пошла к лестнице, начала спускаться по каменным ступеням, спиралью уходящим вниз вокруг обшитой стальными листами колонны. Прочитала предупреждение: «ОСТОРОЖНО! САМАЯ ГЛУБОКАЯ СТАНЦИЯ В ЛОНДОНЕ: 30 СТУПЕНЕЙ. ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛЕСТНИЦЕЙ ТОЛЬКО В ЭКСТРЕННЫХ СИТУАЦИЯХ». Где-то вдали она услышала постукивание и грохот, звук голосов. Стена все тянулась и тянулась, голая стена – одна грязная плитка, даже без граффити.

Господи боже, как будто спускаешься в общественную уборную.

Да уж, объявление не обманывало: ступени, казалось, уходили в бесконечность, и она не могла понять, сколько уже прошла. Сэм казалось, что она уже глубоко, очень глубоко, но никаких указателей ей не попадалось, только все те же одинаковые ступени вокруг колонны. Она заметила окурок, который, судя по его виду, выкинули совсем недавно. Сэм поняла, что становится темнее. Конечно, ведь она уходит все дальше от лунного света. Плитка на стене, казалось, теряла свет, а температура падала.

Потом она почувствовала, как ее шею сжимают чьи-то руки.

На мгновение Сэм охватила ярость, но потом страх пронзил все ее существо, парализовал.

«Нет. Не меня. Пожалуйста, только не меня».