Провинциал. Книга 4 (СИ)

Минут пять ей пришлось слушать невнятное блекотание, издаваемое тем самым гостиничным администратором. И из этого полубессвязного лепета она с трудом уяснила для себя лишь то, что из-за загадочного аппаратного сбоя все камеры на её этаже вчера вечером не работали.

— Ага, а этот странный лендлорд, Антонов, что мне вчера сказал? — Алевтина напрягла память ещё раз, хотя многого от этого усилия ожидать не приходилось, слишком уж всё было странно, — а он мне сказал, что у меня пробудились какие-то способности, и что подробности он мне изложит при личной встрече… Ну, а сейчас-то мне что делать?

Алевтина нервничала. Она таки вспомнила, что имел место быть отвратительнейший инцидент с участием её временного начальника, ну, и её самой, разумеется.

И, что самое интересное, инцидент этот произошел в её номере, к тому же, насколько она помнила, перед начальником она предстала абсолютно голой. Даже фиговый листок нацепить не удосужилась. А дальше всё как-то вообще смутно припоминалось…

Если начнётся служебное расследование, то это может оказаться как плюсом, так и минусом… Всё зависит от того, как это подать, ну и от того, как это всё воспримет начальство. А это, к сожалению, непредсказуемо…

Она машинально ткнула пальцем в сенсорный экран коммуникатора, и, поколебавшись несколько секунд, сосредоточенно прикусила губу и активировала вызов этого самого Антонова.

— Да? — раздался в динамиках весёлый голос, — вы уже выезжаете?

— Нет, — растеряно и, одновременно зло отозвалась развед-дама, — мне надо сейчас доложить в контору о вчерашнем происшествии. Причём сделать это надо срочно…

— Ну так докладывайте, — хохотнул Антонов, — не вижу, чем я вам мог бы в этом помочь.

— Ну, я надеюсь, вы понимаете, что вчерашнее происшествие ставит в весьма двусмысленное положение и меня, и, одновременно, — тут в её голосе прорезалась весьма ощутимая злость, — и господина Крыницына, чтоб его…

— Ну, это очевидно, — всё тем же довольным голосом прокомментировал Антонов её слова, — а чего вы от меня-то хотите?

— Не знаю, — панически выкрикнула Алевтина, — но если я ничего не предприму, этот козёл выставит меня кругом виноватой, а что мне сейчас предпринять, я просто не знаю. Я пробовала получить у администратора хотя бы записи внутренних камер, но они вчера, как мне сказали, не работали из-за какого-то сбоя…

Само собой, этот сбой был вовсе не случаен, астральный шкодник постарался…

Сигнал коммуникатора застал меня за поеданием вкуснючих пироженок. Пришлось отодвигать от себя блюдце и опять говорить слова.

Пищу мне принимать помешала Алевтина. Судя по её голосу, состояние её было близким к панике.

Немного послушав её, я пришёл к выводу, что паникует она, не то, чтобы совсем уж беспричинно.

Действительно, ей следовало донести до своего начальства, сидящего в Москве, именно свою версию произошедшего.

И не просто донести, а заставить высокое начальство поверить каждому её слову и безоговорочно принять её сторону в грядущих разборках, которые, как это у них там принято говорить, не замедлят воспоследовать.

И тут получалось так, что из доказательств у обоих сторон вечернего инцидента — только слова. Её слова против слов руководителя комиссии, которого мы так ловко спровоцировали на это вторжение.

И, если он начнёт рассказывать, как Алевтина тёрлась о него в коридоре всеми выпуклостями своей фигуры, то это может ей и повредить.

Она то ни сном не духом, так как о Крыницына-то тёрлась наша Зара в её облике. А знать ей об этом и вовсе не следует.

Так у неё более натурально получится изображать из себя оскорблённую невинность и её опровержение грязных инсинуаций этого старого греховодника, Крыницына, будет выглядеть более убедительно.

Но, в любом случае, получаются слова против слов…

— Так, Алевтина Афанасьевна, — командным голосом рявкнул я в коммуникатор, — отставить панику! Слушай меня сюда!

Похоже, мой переход на армейский лексикон немного встряхнул её, и паника у неё, вроде как немного улеглась, по крайней мере из динамиков до меня донеслось уставное:

— Есть! — и сказано это было уже довольно бодрым голосом, что несколько обнадёживало.

— Значится так, — начал я излагать план, спонтанно возникший у меня только что, — через пятнадцать минут к тебе на почту поступит видеофайл, где будет запись того, что произошло у тебя в комнате.

— Откуда она у вас? — обескуражено спросила девушка.

— От верблюда, — ответил я словами древне-русского поэта, — не всё ли тебе равно, если это послужит подтверждением того, что ты доложишь наверх? Главное, скажи, что у тебя в апартаментах были установлены камеры, и они работали, если тебя об этом спросят. Если спрашивать не будут, то внимания на этом и не заостряй.

— Понятно, — сосредоточенно ответила госпожа секунд-майор, — тогда жду ваш файл. С большим нетерпением жду, — в свою последнюю фразу она даже немного кокетства подпустила.

Вот, едва затеплилась надежда на благоприятный исход, и пожалуйста, уже кокетничаем. А там, глядишь, и глазки строить продолжим, при очной-то встрече…