Провинциалы

— Зря ты это сделал, — отрезал коллега.

— Почему же? — удивился Алтуфьев.

— Ты ведь не думаешь, что этот мерзавец додумался до всего сам? — спросил мужчина, потрясывая куриной ножкой. — Готов поспорить, за ним стоят серьезные люди, которым не стоит переходить дорогу. Полиция у них в кармане, и они, наверное, уже в курсе, что ты донес на них.

— Бред какой-то, — не согласился Алтуфьев. — Вот потому-то подонки, вроде него, и расхаживают по улицам так спокойно. Потому что все думают, как ты, и прячут головы в песок.

— Все кичишься? — усмехнулся коллега. — А ты представь на секунду, что я прав. Что тогда? А вот что: они уже знают, как тебя зовут, знают твой номер и адрес. Об этом ты не задумывался?

— Быть того не может, — произнес Алтуфьев уже не так уверенно.

— Еще как может, — заверил его коллега. — Почему он ничего не боится? Да потому что знает, что тюрьма ему не грозит.

Вернувшись вечером домой, мужчина не мог найти себе места. Прихода полицейского он ждал с ужасом. И тут, уже второй раз за день, Сергей Алтуфьев снова почувствовал дрожь в коленях.

После ужина раздался звонок. Сергей снял трубку и услышал бойкий голос:

— Сергей Алтуфьев?

— Да, это я.

— Вас беспокоят из полиции. Вы сейчас дома?

— Да.

— Мы просим вас никуда не уходить в ближайшие полчаса. Наш сотрудник уже выехал к вам.

— Хорошо.

Алтуфьев повесил трубку. Сердце его вздрогнуло от волнения. Он был почти уверен, что открыв дверь, увидит на пороге не приятного молодого человека в форме, а верзил в кожаных куртках, которые объяснят ему, почему не стоит обращаться в полицию. В страхе он мерил шагами коридор, ожидая звонка в дверь.

Через двадцать минут Сергей встречал на пороге мужчину в штатском. Он долго рассматривал удостоверение, желая убедиться, что перед ним настоящий полицейский, хотя понимал, насколько это бессмысленно, поскольку понятия не имел, как именно должно выглядеть удостоверение сотрудника полиции. Затем Алтуфьев пригласил мужчину войти в дом. Они прошли на кухню. Жена заварила им чай, и все затихли.

— Так что, собственно, случилось? — не выдержал полицейский.

Алтуфьев хотел было изложить все по порядку, но не смог вымолвить ни слова. Он лишь снова и снова прокручивал в голове речь своего коллеги.

— Вы знаете, — начал он еле слышно, — я сегодня много думал о том, что было утром, и, боюсь, произошло недоразумение. Дело в том, что мужчина говорил с сильным акцентом. И я подумал… Возможно, я что-то напутал.

— Неужели? — спросил полицейский. Заметив испуганный взгляд Алтуфьева, он сразу обо всем догадался. — Тогда пишите заявление о том, что в помощи полиции вы не нуждаетесь, и я пойду, — сказал он, не желая тратить свое время зря.

Как только все документы были подписаны, полицейский покинул дом Сергея Алтуфьева.

Вскоре эта история была забыта. Но с тех пор Алтуфьев избегал аллеи у центральной библиотеки, опасаясь встретить там того незнакомца.

Уж лучше так

Константин Крючковский, беспризорный семнадцатилетний юноша, был уверен, что этой ночью подхватит пневмонию. Он промок до нитки и жутко замерз. Снежинки, падающие ему на ресницы, уже не таяли, а зубы выстукивали дробь. Пальцы ног он не чувствовал вовсе.

Погода не задалась с самого утра: весь день тучи давили на крыши домов, рекламные щиты раскачивались под натиском шквального ветра, а дождь и снег сыпались на землю то по очереди, то единым залпом. Лужи покрылись тонкой коркой льда, что было совершенно необычно для октября.

Крючковский понимал, что попал в исключительно затруднительную ситуацию. Чердак, на котором он обычно спал, оказался запертым на замок. А на этом чердаке остались все его пожитки, среди которых была болоньевая куртка с меховой подкладкой. Но холод был сущим пустяком по сравнению с тем, чем могла обернуться для Константина эта ночь. Слоняться по улицам было для него небезопасно. Константина разыскивала полиция, и он знал, что случайная встреча с патрулем грозила ему тюрьмой. Этого он боялся больше всего на свете, потому что ему не хотелось сидеть три года из-за сущей нелепости.

Случилось это минувшим летом. В тот день Крючковский встретил своих приятелей, которые собирались в заброшенном доме у городского парка. Этих парней он знал еще с тех времен, когда жил с матерью. Они были славными. Им было плевать, что Константин бездомный. Некоторые даже сочувствовали ему — давали деньги на еду или угощали выпивкой. А один худощавый парнишка иногда пускал его к себе домой, и Константин мог помыться и досыта наесться домашней стряпней.

В тот вечер компания отмечала окончание экзаменов, и они предложили Крюковскому выпить с ними. Юноша согласился, и к ночи был так пьян, что решил потратить последние деньги, которые заработал на стройке, и купил две бутылки портвейна, совершенно не подумав о том, что завтра ему будет нечего есть.