Провинция с высоким градусом

Девушка успела попробовать несколько ягод, отчего на её губах остался, придающий им ещё большего очарования, тёмный след ежевичного сока. Мельнику непреодолимо хотелось к ним прикоснуться. Бездонные зрачки направленных на него глаз расширились, Гастон неосознанно чуть склонил голову и потянулся навстречу желаемому.

За секунду до соприкосновения, откуда ни возьмись, прозвучал издевательский смех.

– Поздравляю и объявляю вас месье и мадам мука! – глумливо протянул Бонифас.

Застигнутые врасплох влюблённые сначала опешили, и лишь несколько секунд спустя мельник собрался, и было кинулся на сатира, однако был остановлен взявшей его за локоть Валентин:

– Прошу вас, Гастон, не пачкайтесь об этого низкого человека.

Бонифас самодовольно искривил рот:

– Как только наш коньячный дом перестал закупать у месье Делаж спирты, его дочь сразу осмелела.

Все мышцы Гастона вновь напряглись. Но Валентин, лишь сильнее сжала его руку.

– Во-первых, не нужно изображать неведение, это отец перестал вам продавать коньячные спирты, потому что мы решили продвигать на рынок собственную марку. А во-вторых, Бонифас, вы всегда мне были отвратительны, о чём вам также хорошо известно.

– Ничего у вас не получится. Все хотят пить коньяк марки «Оскар Мур» и тройки других крупных негоциантов. Таких малюток, как вы почти никто не знает, – надменно бросил Бонифас.

Валентин равнодушно пожала плечами:

– Узнают. К тому же когда-нибудь ваш отец будет вынужден передать дела в ваши руки. Я уверена, что для коньячного дома «Оскар Мур» правление Бонифаса Мура станет губительнее филлоксеры1. Вот и у нашей марки появится шанс.

Бонифас выдавил из себя притворную весёлость:

– Сделаю всё возможное, чтобы не допустить этого.

– Если к тому моменту окончательно не сопьёшься, – парировал Гастон.

От острой реплики мельника, Валентин победно задрала нос и сняла с одной из веток найденную шляпку:

– На этой вдохновляющей ноте и простимся. Месье Бурдье, вы не прочь продолжить нашу прогулку? – девушка лучезарно улыбнулась своему спутнику.

Здесь Бонифас абсолютно естественно, впрочем, оттого не менее противно заржал:

– Месье Бурдье! Мельник, к тебе, наверное, никто за всю жизнь так не обращался? Кстати, если замочить муку в коньячном спирте не получится ни хлеба, ни коньяка. Так что я вас спас. Но впредь будьте осторожнее.

Оставив без ответа вульгарное наставление, Гастон и Валентин развернулись, собираясь покинуть Бонифаса. Но тот, вероятно, не до конца излил свой яд, окрикнув влюблённых:

– Валентин, а зачем вам две шляпы? Сейчас такая мода или вы надеетесь, что внезапно вырастит вторая голова, более толковая?

На этот раз девушка не успела затормозить негодование мельника. Гастон бросился к обидчику, и, схватив его за воротник, замахнулся. Ожидая удар, Бонифас зажмурился, отчего его лицо жалко сморщилось, мгновенно растеряв остатки мужества.

Уже готовый сорваться кулак, вовремя отвела подоспевшая к назревающей драке Валентин. Она проникновенно посмотрела на Гастона, как бы прося не ввязываться в потасовку. Мельник неохотно опустил руку.

Воспользовавшись удобным моментом, Бонифас сам попытался садануть Гастону по скуле. Боковым зрением заметив угрозу, мельник смог увернуться.

– Исподтишка! Подлый трус! – ахнула девушка.

Гастон скользнул презрительным взглядом по наследнику крупнейшего коньячного дома и позвал запропастившуюся кошку.

– Лизетт? Так наш Гастон не только повелитель зёрен, но ещё и девичьих сердец? – всерьёз заинтересовался незнакомкой Бонифас. – Шляпка, наверное, принадлежит ей?

При виде прибежавшей на зов хозяина кошки, Валентин с трудом скрыла насмешку, наблюдая разочарование главного сластолюбца в городе:

– А шляпку мы нашли возле реки. Как мне помнится, такая была у Мари, вот собираюсь занести ей.

– Вы что кроты? Ничего не видите и не слышите? – удивился Бонифас.

Гастон иронично вскинул брови:

– Насколько мне известно, со слухом у кротов нет проблем.

– Пфф, не суть. Что мне до кротов. Весь город уже гудит – ваша Мари вчера сбежала с каким-то коммивояжёром.

Валентин злорадно улыбнулась:

– Хм, ведь вы за ней волочились, Бонифас. Утомили девушку, вот она и сбежала подальше.

Бонифас проигнорировал колкость и нагоняющим ужаса тоном промолвил:

– А некоторые вспомнили гигантского кабана. Того самого, которого вроде бы прикончили лет сто назад. Говорят, якобы чудовище на самом деле не убили, а лишь отогнали, и вот оно вернулось и снова начнёт…

– Кто может верить в эту чушь? – перебила Валентин. – Детей этой легендой пугать и не более. Уехала ваша зазноба с другим ухажёром и правильно сделала. А кабан тот, как и прочие «чудища», всего лишь несчастное животное, жертва бездельников-фантазёров.

– Я то, как раз и не верю в россказни о кабане, – фыркнул Бонифас. – А что касается Мари, странно всё это. Хотя она никогда не отличалась высокой нравственностью. Её любой пальцем помани…

На этой фразе Гастон и Мари, не снисходя до ответа и прощания, побрели прочь от бесчестного ловеласа. Вслед им Бонифас прокричал: