Проводник смерти

- Клиент - сволочь. Биржевик, спекулянтская морда. Вот он-то и есть самый настоящий ворюга. Такого и шлепнуть не грех, не то что немного пощипать.

Муха тяжело посмотрел на него, и Кораблев поспешно сменил тон.

- Да нет, это я к слову, - сказал он. - Шлепать никого не надо. Сам понимаешь, это уже совсем другая статья.

- Статья? - переспросил Муха. Упоминание об Уголовном кодексе ему не понравилось.

- Ну, старик, мы же взрослые люди. Конечно, статья. Но ты не дрейфь, дело верное. Попадаются только недоумки, иначе в России не было бы столько состоятельных людей. Сам посуди: зачем мне подбивать тебя на опасное дело? Мы же, выражаясь ментовским языком, соучастники. Ты на тот свет - и я следом...

- Я подумаю, - упрямо повторил Муха, хотя наверняка знал, что согласится: жалкое существование, которое он влачил в последние годы, окончательно встало ему поперек горла.

В тот день он так и не пошел домой. Часов до трех послонявшись по улицам и успев за это время трижды промокнуть под скоротечными дождиками и столько же раз высохнуть, он неожиданно для себя обнаружил, что стоит перед дверью ломбарда на Петрозаводской и с тупым любопытством разглядывает облезлую вывеску. Муха пожал плечами, бросил в лужу окурок и потянул на себя дверную ручку. Под притолокой, совсем как в старинном ломбарде, надтреснуто забренчал колокольчик, и за прилавком словно бы ниоткуда возник Кораблев.

- Пришел? - буднично спросил он. - Ну и молодец. Я знал, что придешь. Пошли, потолкуем.

***

Он вернулся домой далеко за полночь, опять угодив под дождь, оживленный и немного испуганный, с тремя тысячами долларов в кармане, и обнаружил, что квартира пуста. На кухонном столе его поджидала записка, торопливо нацарапанная рукой жены, в которой супруга сообщала, что она "больше так не может".

- А как ты можешь, сука? - спросил Муха у пустой квартиры, швырнул скомканную записку в мусорное ведро, вызвал такси и поехал в ресторан. В результате он опоздал на работу почти на три часа, схлопотал выговор и впредь вел себя осторожнее.

С женой он увиделся только на бракоразводном процессе. Одет он был по-прежнему, хотя к тому времени ею материальное положение изменилось самым волшебным образом. Заглянув в его ставшие непривычно спокойными и твердыми глаза, жена неуверенно намекнула на то, что разводиться, может быть, и не надо.

- Надо, - отрезал он. - Честно говоря, это нужно было сделать давно.

Жена поняла, что спорить бесполезно, и процедура расторжения брака прошла как по маслу. На прощание Муха протянул ей конверт с пятью тысячами долларов и ушел, ни разу не оглянувшись. Через неделю он сменил адрес и телефон и больше не интересовался делами своей бывшей семьи, ограничиваясь регулярными денежными переводами.

О нем начали писать в газетах. Читая напечатанную там чепуху, Муха от души веселился и делал все, чтобы поддержать свою репутацию свихнувшегося Бэтмена. Постепенно все это стало напоминать веселую игру или криминальную комедию, в которой тупые сыщики безуспешно гоняются за неуловимым и дерзким преступником. Это был своего рода спорт, и теперь Муха нарочно выбирал квартиры на верхних этажах, как уверенный в своих силах альпинист выбирает склон посложнее, пренебрегая исхоженными вдоль и поперек тропами. Ему нравилось шутя брать считавшиеся неприступными крепости банкиров и дельцов черного рынка, оставляя там свои визитные карточки и массу мелких улик, которые ничем не могли помочь проводившим расследование ментам. Ему нравилось по-прежнему ходить на работу и во время редких перекуров жаловаться на низкую зарплату и высокие цены, имея в кармане тысячу баксов на мелкие расходы. Ему нравилась эта новая жизнь, лихая и рисковая, как когда-то встарь, и он был потрясен, когда все в одночасье рухнуло и рассыпалось прахом из-за глупой случайности. Клиент, отсутствие которого на квартире как минимум до часа ночи было ему твердо обещано, неожиданно вернулся, застукав его на месте преступления.

***

Когда в прихожей щелкнул отпираемый замок и загорелся свет, Муха инстинктивно метнулся к окну, зацепившись ногой за вазу с какими-то сухими цветами и чуть не опрокинул ее. Проклятый веник зашуршал, заставив его замереть на одной ноге. В прихожей наступила нехорошая тишина, и Муха понял, что погорел.

Он осторожно опустил на пол ногу, которую все еще держал на весу, и затравленно огляделся. Выключенный фонарик бесполезным грузом лежал в руке, и он бесшумно затолкал его в карман. Захламленный бумагой, какими-то черепками и корявыми пыльными скульптурами кабинет был идеальной ловушкой: здесь нельзя было ступить и шагу, чтобы за что-нибудь не зацепиться. Сумка с добычей оттягивала руку, как двухпудовая гиря, и о том, чтобы уйти через форточку, нечего было и думать.