Провославие в Пруссии. Век ХVIII

Кроме Карамзина и Муравьёва-Апостола Кант оказался не интересен никому из русских, побывавших в Кёнигсберге в годы его философской славы. Так, в апреле 1771 года через Кёнигсберг проезжал Никита Акинфьевич Демидов, представитель одной из богатейших семей России, почётный член Санкт-Петербургской Академии художеств и Вольного экономического общества, покровитель учёных и художников, состоявший в переписке с Вольтером. Всё, виденное за границей, Демидов подробно записывал в свой «Журнал путешествий». Шесть дней он провёл в Кёнигсберге. Про Канта в «Журнале» нет ни слова. В октябре 1773 года Демидов возвращался в Россию и снова шесть дней провёл в Кёнигсберге. Упомянут граф Кайзерлинг, в гостях у которого Никита Акинфьевич провёл вечер. Про Канта в «Журнале» опять ни слова.

Не менее четырёх раз посещал Кёнигсберг писатель и комедиограф Денис Фонвизин. В его дневнике описаны многие впечатления об этом городе и его жителях. Канту там места не нашлось.

В 1783 году в Кёнигсберге появился российский консул. До этого российское правительство периодически имело здесь доверенных лиц из числа местных жителей, которые могли выполнять различные поручения и состоять в переписке с Коллегией иностранных дел. 6 июля 1783 года Екатерина II подписала патент, в котором «консулем в городе Кёнигсберге и во всем Королевстве Прусском» назначался коллежский асессор Иван Исаков, служивший до того в Московском университете смотрителем над классами и при дежурстве. Ранее Исаков закончил Сухопутный шляхетский корпус и служил переводчиком с французского и немецкого языков. 15 декабря Иван Леонтьевич Исаков прибыл в Кёнигсберг. Первоначально главной задачей новому консулу было поддержание российской торговли, а также сбор и передача в Санкт-Петербург различной коммерческой информации. В 1785 году Исаков составил и отправил в Санкт-Петербург подробное «Описание столичного города Кёнигсберга» и окружавших его земель, в том числе портовых городов Пиллау и Мемеля. Консулу периодически пришлось заниматься разрешением конфликтных ситуаций между российскими подданными и местными жителями и властями. Так, однажды Исаков расследовал дело по жалобе на нескольких русских работников, которые в пьяном состоянии гнались по улице за одним служащим магистрата, угрожая ему ножом. Преследуемому чиновнику удалось укрыться в некой «караульне». Сержант же, посланный для задержания хулиганов, был ими побит. Расследовавший дело Исаков назначил «озорникам» по десять ударов палками в присутствии потерпевших. Этим, как сообщил Исаков в Санкт-Петербург, «обиженным сделал удовольствие, но и самих купцов до убытка не допустил»[223].

Исаков отправил в Санкт-Петербург большое количество донесений, касающихся военных приготовлений в Пруссии, размещению в ней новых полков, укреплению крепостей в Пиллау и Мемеле, строительству в Пиллау плавучих батарей. В годы охлаждения отношений между Пруссией и Россией это была исключительно ценная информация разведывательного характера.

Во время восстания 1784 года в Речи Посполитой под руководством Тадеуша Костюшко консулу Исакову пришлось оказывать помощь российским подданным, оказавшимся в трудной ситуации. Так, 112 крестьян из Пинского округа минской губернии сплавляли плотами по рекам лес в Гданьск. После продажи плотов они возвращались домой и под Остроленкой подверглись нападению польских повстанцев. Крестьяне были вынуждены бежать на территорию Пруссии. После прибытия их под прусским конвоем в Кёнигсберг Исаков занимался их устройством, а затем организовал возвращение на родину через Мемель и Ригу. В течение 1784 года Исакову пришлось ещё не раз оказывать помощь российским подданным, пробиравшимся в Россию через Кёнигсберг из охваченной восстанием Польши, а также российским солдатам, бежавшим из польского плена. Через какое-то время русскому консулу пришлось заниматься вопросом переселения из Пруссии в Россию решившейся на это общины меннонитов.

Посетивший в 1789 году Кёнигсберг Николай Карамзин вспоминал в «Письмах русского путешественника» не только «всё сокрушающего Канта», но и российского консула Исакова:

«Он рассказывал мне много кое-чего, что я с удовольствием слушал; и хотя уже давно живет в немецком городе и весьма хорошо говорит по-немецки, однако же нимало не обгерманился и сохранил в целости русский характер».