Проза о стихах

Танец Истоминой мы видим так, будто сами сидим в зрительном зале,- нет, лучше! Потому что - глазами Пушкина, который приобщает нас и к поэзии балета, и к поэзии звучащего слова. Балерина стоит посреди сцены, стоит неподвижно и непостижимо, "одной ногой касаясь пола...". Уже в этом стихе нам слышится какое-то ритмичное, равномерное движение - так здесь распределены ударения четырехстопного ямба:

Од-ной но-гой ка-са-ясь по-ла...

О самом же этом движении будет Сказано только в следующем стихе:

Другою медленно кружит...

Наречие медленно выделено ритмически - на это слово приходится пропуск ударения, пиррихий:

__ _/_ __ _/_ __ _°_ __ _/_

Медленно становится еще медленнее оттого, что этой строке предшествует фраза с деепричастием ("касаясь"), а еще раньше - длинная фраза, в которой несколько неторопливых определений стоят перед сказуемым и подлежащим ("...стоит Истомина"). Но главное, благодаря чему мы ощущаем намеренную затянутость начала этого описания и медлительность слова медленно, главное это перемена темпа и всех звуков в следующем стихе:

И вдруг прыжок, и вдруг летит...

Неподвижность, затянутость сменяется необычайной стремительностью, воплощенной в слове, которое похоже на взрыв: вдруг. Да еще это слово повторено дважды, да еще на ударении стоят сходные звуки: вдруг - прыжок вдруг (ук-ок-ук).

Так в звучаниях слов передана внезапность прыжка. А полет Истоминой тоже передан словесными звучаниями, теперь уже другими:

...летит,

Летит, как пух от уст Эола...

Повторение глагола летит, переливы гласных у-у-э-о-а, все это звуковая картина полета. И последний стих дополняет эту движущуюся картину в нем тоже распределение ударений и сочетание звуков рисуют танец:

И быстрой ножкой ножку бьет.

__ _/_ __ _/_ __ _/_ __ _/_

Наречию медленно в пушкинской строфе противоположны два слова: вдруг и быстрой. Слова здесь так поставлены, что медленно оказывается звуковым образом той идеи, которую слово в себе несет. То же и вдруг,- может даже показаться, что в русском языке слово вдруг специально придумано, чтобы служить звуковым изображением внезапности.

Нет, это не так, не язык придумал, а поэт так это слово поставил, поэт так организовал русскую речь, что каждый звук оказался носителем смысла.

Так же звучит вдруг и в прекрасном стихотворении П.Вяземского "Метель" (1828):

День светит; вдруг не видно зги,

Вдруг ветер налетел размахом,

Степь поднялася мокрым прахом

И завивается в круги.

Здесь слово вдруг еще энергичнее выражает идею мгновенной неожиданности благодаря тому, что оно повторяется, причем второй раз оно поставлено на такое место в стихе, где по схеме ямба должен быть слог неударный. Вяземский здесь вообще по-хозяйски обращается с метром, извлекая из него необходимый ему эффект. Вместо

__ _/_ __ _/_ __ _/_ __ _/_

перед нами такие строки:

_/_ _/_ __ _/_ __ _/_ __ _/_

_/_ _/_ __ _°_ __ _/_ __ _/_ __

_/_ _°_ __ _/_ __ _/_ __ _/_ __

__ _°_ __ _/_ __ _°_ __ _/_

Все эти неправдоподобные, казалось бы, нарушения ведут к тому, что вдруг становится звуковым образом редкой силы,- это наречие к тому же подхвачено и поддержано похожим на него повторенным словом снег, открывающим второе четверостишие:

Снег сверху бьет, снег веет снизу,

Нет воздуха, небес, земли;

На землю облака сошли,

На день насунув ночи ризу.

И дальше - нарастание динамики, обеспеченное продолжающимся нагнетением несущих мощные акценты односложных слов - шторм, тьма, страх:

Шторм сухопутный: тьма и страх!..

Крупный план слова

Проза и поэзия пользуются одним и тем же материалом - словом. Как, однако, различно отношение к своему материалу в этих столь же похожих, сколь и разных искусствах!

В 1930 году Иван Бунин написал цикл "Кратких рассказов", крохотных мгновенных зарисовок. Вот одна из этих миниатюр, называется она "Полдень":

"Полдневный жар, ослепительный блеск неподвижного желтого

пруда и его желтых глинистых берегов. Пригнали стадо на обеденный

отдых - коровы залезли в охвостье пруда, стоят в воде по брюхо.

Рядом радостный визг, крик, хохот - раздеваются и бросаются в

воду девки. Одна через голову сорвала с себя серую замашную

рубаху и кинулась так дико, что я тотчас вспомнил Нил, Нубию,

Черноволоса и очень смугла телом. Груди - как две темных тугих

груши".

Великолепная проза! Прочитав эти десять строк, мы отчетливо видим и пейзаж, и стадо, и смуглянку, бросившуюся в воду, мы ощущаем зной летнего полдня и любуемся лихими купальщицами. Сопоставим этот прозаический текст со стихотворением, написанным тем же автором, Иваном Буниным, двумя десятилетиями раньше,- оно тоже называется "Полдень" (1909):

Горит хрусталь, горит рубин в вине,

Звездой дрожит на скатерти в салоне.

Последний остров тонет в небосклоне,

Где зной и блеск слились в горячем сне.

На баке бриз. Там, на носу, на фоне

Сухих небес, на жуткой крутизне,

Сидит ливиец в белом балахоне,

Глядит на снег, кипящий в глубине.

И влажный шум над этой влажной бездной

Клонит в дрему. И острый ржавый нос,

Не торопясь, своей броней железной

В снегу взрезает синий купорос.

Сквозь купорос, сквозь радугу от пыли,

Струясь, краснеет киноварь на киле.