Проза. Поэзия. Поэтика. Избранные работы

(30) ЛГ и ее возлюбленный (друг) идут рядом. Мы рядом с тобой в страну обманную / Забрели… (В); Чернеет дорога приморского сада (Ч); В последний раз мы встретились тогда / На набережной, где всегда встречались (набережная = дорога; Ч); Здесь с тобою прошли мы вдвоем (АД). Характерная в смысле «сдержанности» деталь – идущие не смотрят друг на друга: Согласилась, да забыла / На него взглянуть

(БС); Не взглянув друг на друга выйдем (БС); И мы тогда проходили сквозь город чужой / <…> / Взглянуть друг на друга не смея (С). По большей части их внимание направлено вовне: см. ниже (43).

Перейдем ко второй группе мотивов ((31) – (35)) и посмотрим, как взгляды ЛГ на соотношение «счастья» и «долга» определяют восприятие ею элементов счастья в тех случаях, когда она их не отклоняет, а принимает или даже ищет.

(31) Минимальное счастье – подарок, чудо, благодать. Идея «недозволенности, незаконности, непредусмотренности счастья» конкретизируется в виде ряда мотивов, общий элемент которых состоит в том, что «хорошее» – причем не завершенное и «полнокровное» (такое у Ахматовой никогда не встречается), а редуцированное, нематериальное, представленное инициальными или переходными состояниями, созерцанием, намеками, воспоминаниями, предчувствиями, снами и т. п. (см. (13) – (16)), воспринимается ЛГ как источник удовлетворения и веселья, в наиболее же сильном случае – как нечто совершенно неожиданное и исключительное. В образно-лексическом плане последнее выражается такими терминами, как «божья милость», «подарок», «чудо», «удача», «праздник», «торжество», нечто «царственное) (см. (12) «Торжественно-трепетный модус»).

Простые вещи, знакомые явления природы – праздник, подарок: Молюсь оконному лучу… / …B этой храмине пустой / Он словно праздник золотой / И утешенье мне

(В); Затем, что воздух был совсем не наш, / А как подарок божий – так чудесен (Ч); Все так же льется божья милость / С непререкаемых высот (С).

Сон, видение, предчувствие – подарок, удача, радость, торжество: Вновь подарен мне дремотой / Наш последний звездный рай (БС); ср. Приснился мне почти что ты. / Какая редкая удача!

(«Подражание корейскому»); А мне в ту ночь приснился твой приезд… / Чем отплачу за царственный подарок? (С). Иногда в качестве чуда или подарка выступает (54) «Общение с отсутствующими»: Как сияло там и пело / Нашей встречи чудо… (С).

Находиться, идти рядом с возлюбленным – чудо, подарок, счастье: Благослови же небеса – / Ты первый раз одна с любимым (Ч); И мы, словно смертные люди, / По свежему снегу идем. / Не чудо ль, что нынче пробудем / Мы час предразлучный вдвоем?

(БС).

Появление возлюбленного (инициальность) – чудо, торжество: Там впервые предстал мне жених, / Указавши мой путь осиянный (БС); «Небывалая осень построила купол высокий…» (АД).

(32) Опасность счастья для непривычной к нему ЛГ. Привыкнув стоически переносить страдания и неудачи, героиня опасается, что минимальное проявление «хорошего» (доброты, ласки) может оказать слишком сильное воздействие на ее непривычную душу; избегает счастья из страха его потерять, и т. п. Только глаза поднимать не смей, / Жизнь мою храня. / Первых фиалок они светлей, / А смертельные для меня (БС); Горе душит, не задушит, / Вольный ветер слезы сушит, / А веселье, чуть погладит, / Сразу с бедным сердцем сладит (АД); Разлуку, наверно, неплохо снесу, / Но встречу с тобою – едва ли (С).

Спонтанная «любовь к жизни» – свойство души ЛГ, заставляющее ее вопреки всему стремиться к счастью хотя бы в самых редуцированных и отраженных его формах. При «пассивности и слабости» ее натуры, с одной стороны, и признаваемой ею «недозволенности счастья», с другой, вполне естественно, что выражением таких стремлений оказываются