Проживу и без любви

Открыв банку, Мэри залпом выпила едва ли не половину. Легче не стало. В какой-то момент она с ужасом поняла, что всерьез гадает, каким способом Джереми ее убьет. Может, просто свернет ей шею как цыпленку? Или предпочтет сбросить с крыши? Впрочем, не исключено, что сначала вволю потешится над нею…

Неужели всему виной наркотики? Но Мэри в это отчего-то не верилось… Не верилось ей и в то, что чудовище, дремавшее в нем до поры, в одночасье вырвалось на волю под влиянием героина. Уже не раз Мэри задавалась вопросом: неужели она могла когда-то так ошибиться в Джереми? Хотя все это по большому счету не имело значения. Уже не имело. И вновь она окунулась с головой в прошлое, которое подобно омуту неумолимо затягивало ее…

После рождения малыша для молодой семьи наступили нелегкие времена. Мало того что будущий отец совершенно не озаботился приобретением необходимых для младенца вещей, он еще и наотрез отказался выпроводить из квартиры своих великовозрастных подопечных.

Покуда они мутузили друг друга в съемочном павильоне, окончательно превратившемся в спортзал, она возилась с малышом. Лишенная возможности спать по ночам, Мэри при любой удобном случае старалась прикорнуть днем, поэтому с Джереми они виделись мало. Да что там, ей не хватало времени даже на то, чтобы спросить мужа, почему ей приходится все делать одной. Порядок вещей установился как бы сам собой: Мэри занимается ребенком и домом, Джереми — всем остальным. Однако «все остальное» было понятием, мягко говоря, абстрактным — оно включало ежедневные тренировки, постоянные отлучки по неведомым делам и ежевечерние медитации под звуки восточной музыки.

Вскоре стало ясно, что их сбережения подходят к концу — кроватку, коляску и множество других необходимых новорожденному вещей все же пришлось приобрести. Маленькому Джею пошел всего третий месяц, когда Джереми стал поговаривать о том, что пора приступать к работе. Мэри даже не сразу поняла, о чем он толкует, а когда поняла, то долго и безутешно плакала. Муж ласково утешал ее, обещая, что все это ненадолго, что вскоре дела его поправятся. И вновь Джереми прибег к проверенному средству — к страстным супружеским ласкам…

Кончилось тем, что Мэри сдалась. На последние деньги была нанята молоденькая няня, присматривавшая за младенцем в дневные часы. Мэри вновь забегала по городу, то и дело звоня домой, и няня неизменно отвечала ей полусонным голосом, что дитя в порядке, что хозяина нету…

Вымотанная бессонными ночами, Мэри засыпала всюду — в перерывах между съемками, в такси, даже в метро. Стоило ей доползти до дома, как няню, в голове у которой были лишь танцы да ухажеры, как ветром сдувало. И Мэри оставалась лицом к лицу с разоренной и замусоренной квартирой, неизменным пылесосом и агукающим младенцем. Соскучившись за день по сыну, она устраивала малыша в «рюкзачке-кенгуру» и расхаживала с ним по квартире, убирая, стирая, готовя…

Джереми частенько возвращался заполночь, с совершенно безразличным видом глядел на спящего сына, ужинал и укладывался спать. Из этой безликой череды вечеров Мэри запомнился один-единственный…

Прибежав домой и отпустив няню, она застала Джереми лежащим на диване. Вяло поприветствовав жену, он снова уткнулся носом в книгу, которую держал в руках. Жара стояла невыносимая, Джереми валялся в одних плавках, а между лопаток взмыленной Мэри ручьями тек пот.

— Мне надо принять душ, — сказала она тогда. — Я быстренько! Присмотри за ним.

Джереми равнодушно кивнул. Он почти не проявлял интереса к сыну, лишь изредка подходил к кроватке и задумчиво глядел на младенца.

Положив ребенка на диван рядом с мужем, Мэри улыбнулась малышу:

— Побудь с папой, сынуля. Сперва мамочка поплещется под водичкой, а потом — ты. Ладно?

Ребенок улыбнулся ей беззубым ртом и пустил пузыри. Джереми перевернул страницу, а Мэри бегом понеслась в ванную. Скинув одежду, она включила прохладный душ, несколько минут простояла под струями воды, понемногу приходя в себя. И вдруг…

Услышав отчаянный детский плач, Мэри опрометью выскочила из ванной. Глазам ее предстала картина, которой она никогда не забудет: лежащий на полу, захлебывающийся плачем малыш и удивленный Джереми, так и не выпустивший из рук драгоценной книги…

— Что, маленький? — подхватила Мэри на руки посиневшего от крика младенца. — Тебе больно? Ты ушибся?

— Понимаешь, — стал оправдываться Джереми, — я лишь на секунду отвернулся, как он вдруг…

— Заткнись! — процедила сквозь зубы Мэри. Ей хотелось наорать на мужа, но она боялась своим криком еще больше напугать ребенка.

Джереми заморгал и привстал. Никогда еще за все время их знакомства не позволяла себе Мэри говорить с ним подобным тоном. Да она и сама растерялась.

— Прости… — забормотала она. — Ох, прости меня, пожалуйста! Нервы ни к черту…

— Да полно, успокойся! Парень всего-навсего упал с дивана. Не со шкафа же! Сейчас он замолчит. Правда, сынок? — проговорил Джереми.