Прозрачные Драконы

— И чаще всего нам требуется приятный и доброжелательный человек, похожий на Малекниара, ведь правду так горько слышать, — добавил Селверис.

— Долвьенн, скажи нам, что ты на самом деле думаешь о своей госпоже, принцессе Сентерри?

— Она — потакающая своим желаниям, тупоголовая, вероломная, плохо воспитанная маленькая дрянь, которая принимает свои лучшие решения только по моему совету, чьи капризы и причуды стоили жизни бессчетному количеству людей…

— Думаю, хватит, — прервал ее инквизитор, повернувшийся к Сентерри. — Ах, Ваше Высочество, по потрясенному выражению вашего лица понятно, что вас немало удивили истинные чувства верной наперсницы. Так почти всегда случается. Наверно, вам следовало первой испытать на себе заклинание истины и дать ответ на вопрос. Вы бы не смогли остановить себя и говорили без умолку. Хотя наделенный силой посвященный иногда и может солгать, нам станет понятно, если такое произойдет.

Сентерри, пошатываясь, обошла вокруг стола, и инквизитор поставил ее между Долвьенн и Эндри. По его команде они хлопнули в ладоши и приблизились к принцессе.

— Так, а сейчас, Ваше Высочество, может быть, мы услышим, что вы на самом деле думаете о Долвьенн?

— Самодовольная, амбициозная стерва, я не удивлена, что она до сих пор девственница, она такая ограниченная и разумная во всех своих поступках, и ее девственность было бы трудно нарушить даже зубилом каменщика или молотом…

— Хватит об этом! — сказал инквизитор, махнув рукой. — Между вами определенно все давно не так гладко. Ваше Высочество, можно спросить, что вы на самом деле чувствуете по отношению к капитану Гилврэю?

Сентерри удалось некоторое время помолчать, но желание говорить было похоже на то, что чувствует человек, когда ему нужно чихнуть: очень некомфортно до тех пор, пока не сдашься.

— Он так серьезен, и потому я не могу не дразнить его. Я знаю, он влюблен в меня, мужчины часто влюбляются в меня, а после вступают в Гвардию Сопровождения Путешествий. Я переоделась и ехала в «приюте гурмана» лишь для того, чтобы подразнить капитана Гилврэя. А теперь я узнаю о том, что он предал меня. Как так мог поступить любящий меня человек?

— Достаточно, Ваше Высочество, вы свободны, — произнес инквизитор. — Командир Эмтеллиан, наверное, вы следующий.

— Не могу поверить, что я сказала все это, — пробормотала, спускаясь, Сентерри, дрожа и покрываясь потом.

— Командир, скажите нам, кто вы, — сказал инквизитор.

— Я — кастелян Эмтеллиан из Виндовера, командир отряда, сам себя назначивший на эту должность.

Наступило полное молчание. Инквизитор пришел в себя первым.

— А как вы связаны с капитаном Гилврэем? — спросил он.

— Я предложил ему покинутый замок в Клаудфолле с землей в сотню квадратных миль, с тремя деревушками и хорошими пастбищами, если он приведет меня к принцессе Сентерри. Он согласился, и мы вместе разработали план, как схватить ее после выхода с Гвардией Сопровождения Путешествий из города Карунзель.

— Ты — подлое ничтожество, — медленно произнесла Сентерри, глядя на Гилврэя, но тот сидел, закрыв глаза и храня молчание.

— О, понятно. Вы хотели получить за нее выкуп? — поинтересовался инквизитор.

— Нет, я хотел жениться на ней и объединить все земли Альпенниен и Кейпфанга.

От удивления Ларон открыл рот.

— Впечатляет. Тогда у вас была бы половина территории империи и треть всего населения. Но Сентерри уже замужем.

— Виконту Коссерену подготовили славную смерть.

— Кастелян Эмтеллиан, можете вернуться на свое место. Капитан Гилврэй, подойдите сюда и встаньте возле сферы заклинания истины.

У Гилврэя был такой вид, как будто он шел на гильотину. Его глаза по-прежнему оставались закрыты, хотя лицо и было обращено к сидящим за столом, когда он встал между Эндри и Долвьенн.

— Капитан Гилврэй, расскажите о вашей службе.

— Я служил пажом при дворе Палиона в течение трех лет, затем провел семь лет в рядах ополчения, получил дворянский титул. Два года — в числе гвардейцев Сопровождения Путешествий.

— А что вы чувствуете по отношению к принцессе?

— Я обожаю ее с того момента, как впервые увидел. Я думал, принцесса отвечает мне взаимностью, но когда она вышла замуж за виконта Коссерена, я чуть не умер с горя.

— Но вы хотели предать ее?

— Нет, я собирался послать Коссерена против улан Альпенниена с Гвардией Сопровождения Путешествий, и тем временем благополучно доставить принцессу в Карунзель. Она бы стала вдовой, а я оставался рядом, и та подлая, невежественная свинья Коссерен перестал бы причинять ей боль. Принцесса, вероятно, стала бы все больше симпатизировать мне.

— Тебе? — засмеялась Сентерри. — Безземельному офицерику?

— Я жил надеждой. Надежда — это все, что есть у воина. Надежда, что на поле брани не поразит случайная стрела, надежда на повышение, надежда привлечь внимание богатой женщины.

— А что вы делали на границе с самой беспокойной провинцией империи? — спросил инквизитор.

— Старейшина Терикель попросила меня сопровождать ее. Еще в Глэсберри мы стали спать вместе, и я чувствовал, что чем-то обязан ей.

— Ты, подлый предатель! — закричала Сентерри. — Ты восхищаешься мной, ты, ты…