Прозрачные воды южных морей

Суки-учителя — если б не наша «англичанка» с ее шепелявым прононсом, гнусавым голосом и скучными уроками — может быть и смог бы сейчас «родить» что-нибудь внятное и понятное. Ну, знал бы, где «упаду» — учил бы языки прилежнее без этого жлобского «да зачем оно мне надо?!» и без попыток сейчас переложить свою вину на плечи бедной «англичанки», которой ЭТО, вот уж воистину, не нужно было совершенно!

Что-то переклинило в мозгах гостеприимной семьи Чоу, и меня из комнаты старались не выпускать. Видимо, посчитали буйным.

Мой опекун и персональная сиделка, крохотная (мне по плечо) юная Чоу Йонг, с легкостью сбивала меня с ног, как только я пытался вырваться в коридор. Брала на болевой и, как пушинку, забрасывала в постель. Проблем в семейной жизни у девочки Чоу Йонг явно не предвидится. И при этом говорила что-то увещевающее и успокаивающее, гладила по голове. Слезы-сопли не утирала — они у меня кончились еще в джунглях. После Сашки.

«Моя» комната находилась на втором этаже немаленького здания, у которого был, если судить по тени, еще и третий этаж. В здании полным ходом шел ремонт с сопутствующими запахами краски, визгом инструментов, стуком молотков, беготней людей в спецовках в клубах пыли и регулярным подвозом стройматериалов и увозом строительного мусора.

Чоу Йонг честно старалась выдавить из меня хоть какую-то информацию, насилуя мой крайне ограниченный словарный запас английских слов. Тщетно.

* * *

Ближе к вечеру появился «переводчик» — веселый дядька в строгом деловом костюме, в черных очках, в черных замшевых дорогущих туфлях… слегка измазанных в побелке. Видимо, где-то в коридоре все-таки вляпался. Эдакий юго-восточный денди. Ну, во всяком случае, теперь я их себе представляю именно так.

Хоть и в очках был, но видно было — азиат. А уж кореец, китаец или японец — кто их разберет?

Во время разговора тишина в доме стояла полнейшая — наконец стал слышен шум с улицы — редкие проезжающие машины и разговоры между прохожими… на английском, кажется, языке.

— Товарищ Ченг меня звать! — На хорошем русском весело представился денди, вольготно развалившись на стуле перед моей кроватью.

За его спиной безмолвной скалой застыл второй «узкоглазый» в таком же черном деловом костюме. Помощник? Референт? У двери сидела азиатка, на возраст которой указывала только седина в волосах, убранных в пучок. То ли «тетя», то ли «бабушка» малышки Йонг.

В дверь заглядывала сверхлюбопытная мордашка моей спасительницы. Заглядывала и время от времени пропадала под возмущенный шепот домочадцев, периодически отгонявших малолетнего ангела-хранителя от комнаты подопечного.

— Виктор Крашенинников. — Представился я.

— Виктор Краша… Крыша… ше-ша-ши… м-да… — Ченг откровенно почесал в затылке. — Ну, пусть будет просто Виктор, да. Это пока, это пока… Красивое хорошее имя настоящего мужчины! Товарищ Виктор, да! Баба с возу — лошадке легче, да!

Русский язык Ченга был хорош. Говорил он с ощутимым акцентом, но — за словом в карман не лез и предложения составлял правильно и влет.

— Ну, товарищ Виктор, откуда ты взяться, такой хороший-красивый, да?

И я принялся рассказывать. Ченг сочувствующе цокал в нужных местах, успокаивающе хлопал меня по руке, хмыкал и осуждающе качал головой, хлопал кулаком в ладонь и яростно рычал «Сволочи, да! Гады, да!». Чудо, а не собеседник!

— Молодец, товарищ Виктор! — Восхищенно выдохнул он, когда я дошел до эпизода романтической встречи ангела и больного принца на свалке. — Мужик! Такое пройти… да-а-а… Круть! Мужик! Давай посмотреть, правильно я тебя запомнял… понял… запомнил. Когда вы прилететь… Когда?

— Тринадцатого числа.

Ченга помотал головой:

— Какое число нехороший! Тц-тц-тц! Нет-нет-нет, день недели скажи, да? Ага. Понедельник. А как аэропорт называть? Нет. Тот, из которого лететь… Ага… Когда? Логично-логично. Воскресенье — лететь, понедельник — прилететь… Ц-ц-ц… в рабочий день, м-да! Еще и тринадцатого… Это вы зря, это вы зря… Феншуй такого не прощай! А терминал зеленый или желтый? Терминал — такая штука… такая штука… как же описать? Черти с ним, с терминал. Такси в этом городе… как он, кстати, называться? Вот-вот… какого цвета такси в замечательном городе Янгон? Ага… ну, они везде желтый, да… А отель называться…? Ага… А номер какой? Тоже не помнишь? Ну-у-у, товарищ Виктор, так нельзя! Я обязательно запомнить бы номер, да! Вдруг я потеряться — как дорогу спрашивать? На экскурсию — куда? Модель автобуса? «Никогда таких не видел»? Ага… У них спереди пишут, на морда лица. А-а-а, «какие-то непонятные закорючки»… Логично-логично. А водитель правый? Левый?

Приступ амнезии у Ченга закончился через час. И он, посетовав на свою дырявую память, попросил повторить рассказ еще раз. Я повторил. В конце еще раз напомнил про полицию и русское посольство… Но Ченг приложил к губам палец («Тс-с…») и достал телефон: