Прыгун

«…я развлекался бы тем, что поступал бы иначе в прошлом и анализировал бы изменения в будущем...»

— Машина времени? Я скажу тебе, что такое машина времени. — Отец завис над самоубийцей, дыша горячим паром в лицо. — Машина времени — это одеться так, как одевался пять лет назад, собрать людей, которых не видел пять лет, принять наркотик, который принимал пять лет назад, говорить языком, которым говорил тогда. И вы вместе возвращаетесь в прошлое, временные рамки смещаются. Другой машины времени не существует.

— А то, о чем ты говоришь, — это полосы, — подала голос Нирксана.

— Какие полосы? — развернул профиль в ее сторону наш герой.

«...на каком диалекте вы тут лопочете?..»

— Черные и белые, белые и черные, — продекламировала девушка. — После того как было хорошо, обязательно должно быть плохо. Хотя бы потому, что «хорошо» заканчивается или ты просто привыкаешь к нему.

— Мне не плохо, — пожал плечами самоубийца.

«...мне никак...»

«...это существует только в твоей голове, посмотри на это дело под другим углом, и все изменится...»

— Даже обычное «плохо» для того, кто недавно познал «хорошо», — с умным видом вставил Луций, не отрываясь от писанины.

Отец добавил:

— В голове еще одного чудика я прочел не менее интересную мысль: он собирался купить

подруге очень дорогую, очень скоростную машину. Не мог дождаться, когда оплатит ее. А это была очень мощная машина. — Отец поднял палец, приглашая затаить дыхание. — Зная спесь своей суки, он отлично понимал, что она ни за что не станет ездить медленно и скоро он сможет освободиться от надоевшей сирены. Эта мысль пришла ему неожиданно, когда мы говорили на другие темы. Он обдумал ее в секунду и сделал вывод: все суки ездят на дорогих машинах, потому что у каждой есть человек, который желает ее смерти. У этого типа собственное «хорошо» и «плохо».

— Какая-то злобная бредятина, — поежился Родик. — Такие мысли лучше не читать.

«…не лишенная смысла чья-то бытовая философия…»

«...любая философия — шизофрения, и любая шизофрения — философия...»

— Это самое скромное из того, что можно обнаружить в черепной коробке, — фыркнул отец. — Ко мне тут приходит батюшка. Забавный человек, искренне верующий, а кроме того — с собственной теорией. Приходит, по большому счету, поболтать. Он полагает, что волосы — греховный материал, чем более мы грешны или предрасположены к греху, тем более волос на теле и голове. Единственная чистая растительность — борода. В подтверждение своей версии он вспоминает, что блудил в молодости, и утверждает, что волосы на его теле появились в те самые времена, когда он систематически выпивал, волочился за женщинами, в общем, вел себя как попало. Каждый новый волос, по его мнению, олицетворяет новый грех. Поэтому так много волос в области паха. Тонкие черные волосы на белом теле — что-то вроде метки.

— Иисус Христос тоже был при волосах, — заметил самоубийца.

«…едва ли что-то вообще можно утверждать определенно, и любую определенность вероятно оспорить...»

«...и я сейчас докажу тебе твою собственную мысль...»

— Все верно, — ухмыльнулся Мануа. — Я тоже обратил на это внимание батюшки. Он предложил вспомнить, что Иисус пришел в образе человека, чтобы отмучиться за людей и принять на себя их грехи. Когда же я указал на голову моей жены, — отец неодобрительно стрельнул глазами в сторону Нирксаны, — и спросил, почему женщины так обременены волосами, он печально улыбнулся и ответил: «Да потому что грешна женщина».

— Хм, — самоубийца задумался.

«...так похоже на правду, что может быть правдой...»

«...или созвучно собственным мыслям, поэтому легко берется на веру...»

— Еще пример. — Мануа схватил прыгуна за рукав и оттащил к большому окну, выходившему на крышу. — Залезай! — В офисе это было единственное светлое пятно дизайна, но и оно чаще всего пряталось за тяжелой портьерой. — Видишь теннисиста? — показал он пальцем вниз, когда шифер захрустел под их ногами.

— Да.