Прыжок ягуара

– Скажи лучше, что делать?

Жестом фокусника уродец достал из кармана своей широкой блузы шнурок, похожий на шнур для портьер, и помахал им в воздухе.

– Вязать узлы!..

Глава 34

Москва

– Рассказывай, – сказал сыщик, когда Катя немного успокоилась. – Что случилось с твоим отцом?

– Они с мамой ездили выбирать мебель для загородного дома. И попали в аварию…

– Мать жива?

Катя прижимала руки к горлу, как будто ей было нечем дышать. Каждое слово приходилось вытягивать из нее клещами.

– Мама чудом… уцелела…

– Как это произошло? Я имею в виду аварию.

Катя опять разрыдалась. Она захлебывалась слезами и отталкивала стакан с водой, который протягивал ей Роман.

– Это все… из-за меня… Мы ужасно поссорились перед тем, как… Я должна была ехать с ними… но после скандала отказалась… Никогда себе не прощу!.. Никогда…

– Ссора здесь ни при чем, – пытался вразумить ее Лавров, но Катя его не слышала.

– Папа страшно разозлился… он был в ярости!.. Теперь я уже не смогу помириться с ним… Уже ничего нельзя исправить!..

– Где у тебя аптечка?

Катя молча плакала, вытирая лицо бумажным полотенцем. Роман поискал в шкафчике аптечку и накапал ей валерьянки.

– Успокойся. Сколько бы ты ни плакала, это отца не вернет. Где его тело? В морге?

Она кивнула, сотрясаясь от нервной дрожи. В большой московской квартире Туровских было тихо и сумрачно. Все окна занавешены, на столе теплятся желтые церковные свечи.

– А мама где? В больнице?

– Да…

– Надо ехать к ней. Давай, собирайся.

Ему пришлось помочь Кате умыться и натянуть на себя темное платье в мелкий цветочек. В родительской квартире была большая гардеробная, но подобающей случаю траурной одежды там не оказалось.

– Мама ненавидит черный цвет…

– Адрес больницы! – потребовал Лавров, чтобы хоть как-то встряхнуть Катю. – Да прекрати реветь! Может, твоей матери срочно лекарства нужны, а ты нюни распустила…

В приемном покое их встретил начальник службы безопасности Туровского, крепкий плечистый мужчина лет сорока.

– Катерина Борисовна, ваша мама в порядке, – заверил он. – Она отделалась ушибами и сотрясением. Через неделю ее выпишут. Все необходимое для лечения есть. Я договорился, чтобы ее поместили в отдельную палату.

– Можно поговорить с ней? – спросил Роман.

– Ей укололи транквилизатор. Она спит.

– Как произошла авария? Выяснили?

Катя молча опустилась на кожаный больничный диванчик и прижала пальцы к вискам. У нее жутко разболелась голова. Начальник по безопасности отозвал Лаврова в сторону.

– Чтобы не травмировать ее… – шепотом объяснил он. – Вы кто будете?

– Друг семьи.

– Я человек новый, простите. Всего месяц, как приступил к обязанностям, и тут такое несчастье. Борис Евгеньевич сам был за рулем, супруга сидела сзади… это и спасло ей жизнь. Машина со стороны водителя всмятку. Борис Евгеньевич, видимо, не справился с управлением и выехал на встречку…

– Почему?

– Не знаю, – развел руками начальник по безопасности. – Может, ему плохо стало. Сердце схватило или еще что. Возраст, как-никак.

– Что жена говорит?

– Она ничего не помнит, кроме удара. Вроде бы Туровский что-то крикнул и резко крутанул руль. Потом все…

– Крикнул? Что?

– Жена не помнит. Теперь уже вдова, – вздохнул начальник по безопасности. – Прискорбно. Но моей вины в этом нет. Я предлагал водителя, а Туровский отказался. Он был в бешенстве! Просто рвал и метал. Накричал на меня, прогнал. Сам, дескать, поведу, надоело все! Что его разозлило, понятия не имею.

«Ссора с дочерью», – подумал Лавров и вспомнил, как погиб муж Глории, у которого он сам работал начальником охраны. Тот тоже попал в аварию при странных обстоятельствах[8].

– Я пойду? – спросил начальник по безопасности. – Мне еще похороны организовывать. Вдове сейчас не до этого.

В гулком белом коридоре разносились звуки его удаляющихся шагов. Катя, сгорбившись, сидела на диванчике у двери палаты, где лежала ее мать. Лавров подошел и сел рядом.

– Ты же меня не бросишь? – прошептала она.

Он молча обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Мы с папой поругались из-за тебя…

– Чего вдруг?

– Он хотел, чтобы ты женился на мне и стал его зятем. А ты отказался. Почему?

– Катя, давай не будем. Я не гожусь в мужья, особенно такой красивой и богатой женщине, как ты. Ты достойна лучшего.

Повторить, что он не любит ее, у Романа язык не повернулся. Не в такую минуту. Потом, если понадобится, он объяснит Кате еще раз…

– Папа никому ничего не прощает. Он грозился уничтожить тебя! Боже, как дико болит голова…

– Позвать врача?

– Не надо. Ты слушай! Папа кричал, что заставит тебя пожалеть о своем решении, что ты… ничтожество, что тебя мало просто убить. Он сгноит тебя в тюрьме… он тебе покажет, где раки зимуют… Я тоже кричала, называла его уродом, подлецом… Мы сцепились, как две бешеных собаки! Мама умоляла нас прекратить, но отец пришел в такую ярость… что я испугалась. Он на меня замахивался, но не посмел ударить. Я еще не видела его таким…

– Его уже нет, Катя. О мертвых плохо не говорят.

О мертвых! Неужели Туровский и есть тот загадочный мститель, о котором говорила Глория?