Прыжок в бездну

Хотя чтобы я ни пытался себе доказать, весь сегодняшний вечер я смотрел на Жорина и обдумывал план его убийства. Он постоянно на неё пялился, совершенно этого не скрывая, Енот делала вид, что не замечает, но не надо быть сыщиком, чтобы знать - она притворяется. И если Ден на это вёлся, я нет.

Я ревную? Видимо, я действительно ревную, и это не самое лучшее, что может быть сейчас. Мне нужно помочь наладить ей жизнь, и совсем не личную. А я всё это время, как оказалось, занимался именно тем, что медленно сходил по ней с ума. Это вообще законно? Сколько ей? Шестнадцать….

Наверное поэтому я сбегаю вниз, на парковку, и сажусь в машину. Ночной город остужает кипящую кровь, помогает проветрить голову, выровнять подорванное её губами сознание. Меня перетряхивает от этих картинок, как наркомана от шприца. Я хочу ещё, хочу вернуться, быть сейчас там, рядом, но вместо этого педаль в пол. Освещённые улицы, многоэтажки, историческая часть города, центра, башни Москва-Сити. Бросаю машину недалеко от набережной и иду вдоль воды, вдыхаю ветреный воздух, прикрыв глаза, останавливаюсь, упираясь ладонями в парапет.

Мой голод бушует, я привык получать всё, а теперь сам же себя деактивирую.

Домой возвращаюсь под утро, через шесть часов самолет, и мне впервые не хочется улетать, не хочется оставлять её одну, даже на два дня…с Леркой я в себе такого не замечал.

Отпираю дверь, уже слыша орущую на всю катушку музыку. Хорошо, что стены со звукоизоляцией, иначе соседи давно бы вызвали полицию. Дом высокой культуры же… Снимаю кроссы и иду в гостиную, которая стала эпицентром этого грохота. Енота там нет, но по открытой двери на лоджию и остро чувствующемуся запаху сигарет несложно догадаться, где она.

Стоит высунувшись в окно, пускает дым и вертит жопой под музыку. Неплохая картина, если без сигареты. Легонько хлопаю её по плечу, явно заставая врасплох.

Дианка вздрагивает и резко оборачивается.

- Это что? - смотрю на зажатую между пальцев сигарету.

- А ты слепой? Не видишь? - хмурит брови.

- Я, кажется, говорил…

- Прекрати учить меня жить, - выбрасывает в окно, - ясно? Ты собирался куда-то там лететь? Пока, - машет рукой и, толкнув, устремляется в квартиру.

Охереваю от такого радушного приветствия и иду следом. Она же надевает свои кроссовки.

- Ты куда?

- Домой.

- В смысле?

- В прямом. Я вылечилась и поехала к себе. Спасибо за заботу. Вот, - кладёт телефон на тумбочку, - слишком дорогой подарок, не хочу быть обязанной, спасибо, - тянется ладонью к ручке входной двери.

Смотрю на весь этот цирк, чувствуя, как вся моя вежливость и сдержанность летит к чертям.

- Ты идиотка?

Смотрю на неё сверху вниз, замечая, как она меняется в лице, теряется, не зная, что сказать. Я говорю отрывисто, грубо, совсем не так, как она привыкла.

- Сам идиот, - находится с ответом, продолжая шнуровать кроссовки.

- Разве? Значит, тебе нравится быть униженной? Ты хочешь попасть в больничку, только теперь с пробитой башкой? Если ты сознательно возвращаешься к своему отцу-алкашу, то кто ты, если не идиотка?

Енот стискивает зубы, я вижу, как дёргается её подбородок, раздуваются ноздри. Она сглатывает, сжимает губы и гордо запрокидывает голову, бросая кроссовок себе под ноги.

- Ты придурок, Шелест, понял! Настоящий придурок, - поднимается, делая шаг, подбирает обувь, - если ты думаешь, что после подобных слов я останусь здесь, то ты точно отсталый.

Накидывает на плечи куртку, а я сам не понимаю, в какой момент пригвождаю её к стене, при этом подсунув ладонь под её лопатки. Второй же огибаю её шею сбоку.

- Почему ты ничего не понимаешь? – тяжело дышу, смотря в её глаза. - Никогда ничего не слушаешь!

- Убери руки, - сквозь зубы.

- Обойдёшься.

- Хорошо, - пожимает плечами, точнее пытается это сделать, - хорошо, я не права.

Прищуриваюсь, понимая, что она врёт.

- Отпусти, я же сказала, что не права. Я остаюсь, слушаю тебя, как ты и хотел, разве нет?

- В чём подвох?

- Ни в чём, - встаёт на цыпочки, - ни в чём, - её губы тянутся к моим.

Ди целует первая, прижимаясь к моей груди, а когда выбрасывает колено, я успеваю сдвинуть ноги.

- Не прокатит, Енот.

- Но я должна была попытаться, Шелест, прости, - облизывает губы. - Зачем мы целуемся? Обнимаемся? Для чего? Я не понимаю.

Она спрашивает это обыденно, а я теряюсь в ответах, потому что у меня их нет. Совсем.

- Я тебе нравлюсь, да?

Склоняет голову, смотря на меня во все глаза, я же каменею, в горле встаёт ком.

- Да, - провожу ладонью по её плечу, опускаясь ниже, переплетая наши пальцы.

- Но это глупо, - уголки губ подрагивают, - мы очень разные.

- Я знаю, но...

- Ты не можешь это контролировать?

Она отвечает на свои же вопросы, чем вызывает улыбку.

- Да.

- Но мы же друзья, я хочу, чтобы у меня был такой друг, как ты.

- И он у тебя есть.

- Ты не понимаешь!

- Я понимаю...

- Никит, я не хочу ни к кому привязываться. Это больно, потом будет очень больно, я знаю, о чём говорю.

- Хорошо, - делаю шаг назад, продолжая держать её за руку, - друзья, Енот, друзья.

Диана выдыхает, кивает и надевает одну из миллиона своих улыбок.

- Тебе помочь собрать чемоданчик?

- Пошли.