Прыжок в неизвестность

А с волосами он так ничего и не сделал. Более того, на конце одной из прядей болтался запутавшийся зубец от расчески.

Я, без всякой задней мысли, подкралась к фениксу и попыталась выпутать деревянную щепку.

– Не надо, не трогай! – тут же воспротивился блондин и попытался увернуться от моих рук.

– Да ничего я не сделаю с твоими волосами. Что ж ты бешеный такой? – в свою очередь, возмутилась я, твердо вознамерившись помочь несчастному. И не важно, что он против. Должна же я отблагодарить за одежку.

– Я просто не люблю, когда моими волосами занимается кто-то посторонний!

– А кто ж тогда ими занимается? Или у тебя личный доверенный парикмахер всегда наготове? – усмехнулась я.

– Нет, я просто мою их специальным средством, и они не путаются, – пояснил мужчина.

– Извини, дорогуша, боюсь, что специального средства я тебе тут не найду. Так что постой смирно минуточку.

Короче, с боем, но я все же переупрямила феникса и освободила его шевелюру от противного зубца. И даже волосы почти не гладила, хотя очень хотелось. Помню, какие они шелковистые у Фрайо. Но лишний раз злить Фауста не хотелось. И так нервный.

Дальше был завтрак. Мне, как больной, все же уступили табуреточку, и я, поудобнее примостив пятую точку, с аппетитом жевала колбасу, хоть та была и не такая вкусная, как наша московская, но моему голодному брюху было все равно.

– Я ночью птичку в город послал, – расправившись с завтраком, сообщил Фауст. – За нами должны прислать экипаж. Так что надолго мы тут не задержимся.

– Птичку? – удивилась я. – У вас тут что, «голубиная почта»?

– При чем тут голуби? Я курьера послал.

– Погоди, так курьера или птичку? – запуталась я.

– Курьер – это и есть птичка. – И, заметив негодование на моем лице, пояснил: – Вид так называется. Эти птички используют особые энергетические потоки в воздухе, благодаря чему могут легко переноситься на дальние расстояния. Потому и письма с ними доходят очень быстро.

– Интересно… А как они узнают, куда лететь?

– Приучены. У каждого курьера свои две точки, между которыми он курсирует. У нас в каждом городе и мало-мальски приличном населенном пункте функционирует служба доставки.

– Но это же неудобно. Вдруг письмо важное кто-то перехватит и прочтет.

Фауст на это лишь усмехнулся.

– Если кому-то требуется конфиденциальная отправка писем, он заводит дома собственных курьеров. В нашем родовом замке их около двенадцати…

– Ты в замке живешь? – ахнула Стаська.

– Скоро сами увидите. – Фауст кивнул и легонько улыбнулся. А потом, поразмыслив, вдруг спросил: – Так я не понял, вы отправляете почту с голубями?

– Нет, что ты, – отмахнулась я. – Это прошлый век. Нет, даже позапрошлый или позапозапрошлый. Короче, древность. Мы электронной почтой пользуемся. Это еще быстрее, чем ваши птички-курьеры.

Дальнейшие полчаса посвятили просвещению. И, что самое приятное, просвещали мы Фауста – когда еще удалось бы построить из себя умную, – в подробностях рассказывая ему об особенностях работы электронной почты, Всемирной паутины и других высоких технологий.

Мужчина слушал внимательно. Изредка комментировал и задавал уточняющие вопросы. Причем отнюдь не тупые, как я ожидала. Хоть столь развитых технологий в этом мире и не было, но суть феникс уловил и даже дал зарок побеседовать на тему мгновенной доставки писем со своим знакомым магом-практиком. Сам, я так поняла, он в этой области был не особо силен.

В общем, какое-то время за столом властвовала полная идиллия. Видимо, верна народная примета, что на сытый желудок люди добреют. Однако временное перемирие все же подошло к концу. И закончилось оно в тот момент, когда Фауст вспомнил про свой кинжал.

Мне, хоть и нехотя, но пришлось сообщить о его потере, на что мужчина витиевато выругался и поспешил обвинить меня чуть ли не во всех смертных грехах разом.

– Твою мать, Люба! Ничего нельзя тебе доверить! – Фауст вновь метался по помещению, не зная, то ли ему за голову хвататься, то ли за мое горло.

– А я и не просила доверять мне свой кинжал. Ты сам дал! – нашла, чем ответить обвинителю.

– Да помню я, что дал! Троллья башка! А ты мне сразу сказать не могла, что потеряла? Когда мы еще в лесу были?

– Я не вспомнила, – виновато пожала плечами. – Ты, между прочим, тоже не вспомнил! Так что мы с тобой на пару склеротики.

Фауст промолчал. Видно, нечего было на это ответить. Потом подошел к столу, облокотился на него, согнувшись в три погибели, и с тяжким вздохом уронил лицо в ладони.

– Фауст, ну прости… – все же попыталась извиниться я, понимая, что действительно виновата.

– Да я сам дурак. Не надо было его тебе давать. Все равно бы воспользоваться не смогла.

– А он что, такой ценный был? – наивно предположила я, до конца пока не понимая, почему мужчина так убивается. А вдруг реликвия. Переходит из поколения в поколение, и все такое…

– Да дело не в ценности. На клинке есть знак рода, а это значит, что если его найдут, то сразу узнают, кто замешан в вашем побеге.

– Эммм. Погоди, но ведь лорд Синдар тебя в лицо видел…