Прыжок во тьму

С товарищем Пиларжом я встретился у Бенишков по существу впервые, но ранее много слышал о его мужестве и бесстрашии. Один эпизод рассказал мне товарищ Молак. Пиларж шел на встречу с инструкторами на одну из квартир в Смихове. Он не знал, что гестапо осведомлено об этой встрече Фарским. По обыкновению Пиларж пришел раньше назначенного времени. Когда жена хозяина квартиры открыла ему дверь, он заметил, что она чем-то взволнована. Это его насторожило. В квартире он бывал не раз. Заколебавшись, Пиларж остановился. Вдруг дверь комнаты распахнулась, и из нее с пистолетами в руках выскочили два гестаповца. Но Пиларж успел выстрелом в упор уложить одного[31] и выскочить из квартиры. С лестницы он почти скатился, успев еще на бегу предупредить об опасности инструкторов, сходившихся на встречу. Черт знает, как это удалось ему сделать!

Товарищ Пиларж и товарищ Фрайбиш были неразлучными друзьями. Они старались всегда ходить вместе. Пиларж постоянно был задумчив, Фрайбиш — разговорчив. Но оба — спокойные, рассудительные и решительные.

И вот теперь Йозеф Пиларж стоял передо мной и внимательно слушал меня, очевидно все взвешивая и продумывая, и время от времени кивал головой в знак согласия. Если он имел иную точку зрения, говорил об этом открыто или задавал мне вопросы, ожидая ясного и точного ответа. Высокий, стройный, немного худощавый, он был немногословен, дельно и умно формулировал свои мысли. Партийные организации в районе Прага-запад, включая Кладно и Лоуны, где Пиларж работал инструктором, действовали успешно. Пропагандистская деятельность тесно сочеталась с рядом мелких диверсионных актов.

Первый же разговор убедил нас, что мы понимаем друг друга.

Задачи на будущее стояли немалые: все внимание сосредоточить прежде всего на кладненских заводах и шахтах, на железнодорожных мастерских в Лоунах и создать там боевые отряды. Одновременно формировать партизанские отряды с главной базой в крживоклатских лесах.

Фрайбиш был связан с товарищами из Прага-север и Млада-Болеслав. Там хорошо работали две заводские партийные организации: на «Авиа» в Летнянах и на «Шкодовке» в Млада-Болеславе.

Партийные организации на этих заводах проводили в жизнь призыв «Работай, не торопясь!». По сути дела происходила непрерывная забастовка. Станки были вполне исправны, но рабочие по разным причинам уклонялись от работы на них. Успех любой акции зависел от продуманных и хорошо организованных совместных действий, от смелости и боеготовности рабочих.

Немцы на военных заводах в каждом цехе держали своего надсмотрщика, комиссара и ревизора времени; помимо контролеров — чехов, работали немецкие приемщики — контролеры. Всех их нужно было обманывать.

Чаще всего сваливали вину на неисправность станков, автоматов и полуавтоматов, на качество материалов. Большой удачей считалось вызвать аварию в цехе, где шла обработка деталей. Так, например, на плзеньской «Шкодовке», где детали попадали в пневматические зажимы, неожиданно снижалось давление сжатого воздуха именно в те минуты, когда все машины работали в полную силу. Внезапное изменение давления приводило к тому, что сразу останавливались все машины. Зажимающие устройства почти у всех станков выходили из строя, и их ремонт продолжался несколько часов, ломались также ножи, фрезы, сверла и т. п.

На других заводах снижалось напряжение в электросети или выводили из строя всю электролинию. После каждой аварии приходил нацистский комиссар со своей свитой для выяснения причин. Но, как правило, он не мог обнаружить ничего такого, в чем можно было обвинить рабочих. Вина рабочих расценивалась как «действие, враждебное империи», которое каралось смертью.

В цехах, изготовлявших снаряды, саботаж выражался в том, что детали возвращали на доработку. Затем их вновь направляли в цех. Оттуда их снова отправляли на доработку. И так бывало по нескольку раз. Однако оплата за них начислялась. Общего количества деталей нацисты никогда не могли определить. Так, например, если, согласно бумагам, деталей числилось 100 тысяч, на самом деле их было только 70 тысяч.

В сборочных цехах и в слесарных мастерских патриоты действовали тоже по обстановке. В большинстве случаев продукция находилась в незавершенном виде. Для окончательного выпуска не хватало всегда каких-нибудь мелких, но необходимых деталей. Эти детали «исчезали», их приходилось изготовлять заново: сначала в литейном или кузнечном цеху, затем в других цехах. Случалось, что иногда надсмотрщики ходили за такой деталью из цеха в цех, чтобы она не исчезла.

Резко падала производительность труда на заводах, где менялась производственная программа. Это случалось довольно часто. Налеты союзнической авиации уничтожили много заводов в Германии, и фашисты переводили заводы Чехии на выпуск новой продукции. В период смены производственных программ рабочие использовали любую возможность для саботажа. Постоянно чего-то не хватало: то чертежей, то инструмента, то деталей. Опытные рабочие оказывались «беспомощными» при монтаже оборудования или новых машин.