Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

«В свою очередь генерал Шестопалов приказал: 23-й танковой дивизии во взаимодействии с 10-м стрелковым корпусом 8-й армии с рубежа севернее Шяуляя нанести удар в направлении Плунге; 28-й танковой дивизии и 202-й мотострелковой дивизии, взаимодействуя с 3-м механизированным корпусом, с рубежа Варняй, Ужвентис с утра 23 июня нанести удар по вклинившемуся противнику в направлении Таураге».

Удивительно, но все эти города лежали на территории СССР. Таураге — это не Кенигсберг. И даже не Тильзит.

«Дивизия Черняховского, успев совершить пятидесятикилометровый марш, уже в десять часов утра заняла исходное положение для атаки».

Ну наконец-то атака! Но… в десять часов утра. Так это же следующий день! Только на следующий день, 23 июня, дивизия Черняховского развернулась для атаки. А Бунич говорил — Черняховский атаковал 22 июня…

Атаки — где? В Восточной Пруссии?..

«Как же развернулись боевые действия на участке 28-й танковой дивизии? Черняховский решил контратаковать противника в районе Калтыненяй…»

Калтыненяй — это опять не в Пруссии. Это — в Литве.

Забавно, что Бунича опровергает даже Суворов-Резун. В своей эпохальной книге «Ледокол» этот сотрудник английских спецслужб и немецкого литературного агентства сообщает:

«Согласно немецким трофейным документам, первая встреча с 28-й танковой дивизией произошла под Шяуляем».

Откуда же Бунич взял свое утверждение?

Видимо, он творчески развил следующее:

«В Прибалтике на полях сражений прошел суровую проверку на зрелость полковник И. Д. Черняховский, ставший одним из талантливых военачальников Великой Отечественной войны. Части 28-й танковой дивизии под его командованием контратакой не только остановили врага в районе Калтиненай, но и вклинились в его боевые порядки на 5 км, уничтожив при этом 14 танков, 20 орудий и до батальона пехоты» («Военноисторический журнал». 1988. № 7).

Но Калтиненай — это тоже не Германия.

В книге «Советские танковые войска. 1941–1945» читаем:

«В сложной обстановке начавшихся боевых действий командующий Северо-Западным фронтом генерал Ю. И. Кузнецов принял решение силами 12-го и 3-го механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми соединениями нанести контрудар по флангам 4-й танковой группы противника, прорвавшейся в стыке 8-й и 11-й армий.

Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина — из района Кедайняя в западном направлении. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи для войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой.

Основная роль в контрударе отводилась 12-му механизированному корпусу, который после марша из района Риги к исходу 22 июня сосредотачивался северо-восточнее Шяуляя. 3-й механизированный корпус должен был нанести удар лишь силами 2-й танковой дивизии, так как его 5-я танковая дивизия действовала в отрыве от главных сил в районе Алитуса, а 84-я моторизированная дивизия находилась в резерве 11-й армии.

Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не могла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия была вынуждена стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери.

Во второй половине дня 28-я танковая дивизия вела тяжелый бой с передовыми частями 1-й танковой дивизии гитлеровцев» (С. 23).

Итак, дивизия вступила в бой только 23 июня (а не 22-го), во второй половине дня, примерно в 50 км юго-западнее Шяуляя.

К Черняховскому Бунич прямо привязался:

«Фронтам, которые уже извлекли из сейфов пакеты с «Грозой», было приказано на первом этапе захватить Восточную Пруссию, на втором — остатки Финляндии и Норвегии и быть готовыми (после особого распоряжения) оккупировать Швецию. К сожалению, полковнику Черняховскому в одиночку этого сделать не удалось…»

Дался ему Черняховский. Захватить «остатки Норвегии»? Почему именно остатки? Куда должна деться вся остальная Норвегия? Или надо нанести удар такой силы, чтобы Норвегия превратилась в «остатки», а потом кое-какие из них захватить?