Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Анна внимательно посмотрела на графа.

– Потом мне стало казаться, что она предала меня.

– Предала? Ради кого?

– Ради отца. И матери. Но прежде всего – отца. И тогда я уехал.

– И не захотел возвращаться?

– Нет, я хотел вернуться, ведь у меня родилась дочь.

– К дочери нужно вернуться, даже если усомнился в жене.

– Конечно. Если это твоя дочь.

– Как ты можешь так говорить?

– Есть причины.

– Не может быть никаких причин. Ты или веришь ей, или нет.

– Да, быть дочери твоей или не быть – вопрос веры. Анна, ты умна не по годам. Новая Анна.

– Новая? Понятно.

– Не сердись. Я все тебе объясню.

– А меня ты тоже будешь любить? Или тебе это только будет казаться?

– Не знаю, Анна, что будет, но я чувствую, ты нужна мне.

– Для чего?

– Просто нужна. А я тебе?

– Если ты будешь моим, то ты станешь для меня всем. Таких, как ты, мне больше не встретить, это же ясно.

– Но я не смогу тебе отдать всего себя.

– Нет-нет, это я тебе отдам всё. Просто некому больше.

– Вот так просто?! Анна!

– А что усложнять? Всё ясно: тебе нужно будет всё и всегда. А мне хватит того, что ты дашь.

– Анна, я отдам тебе целую жизнь, но не обычную жизнь, а тайную. Ты будешь моей тайной, а я – твоей.

– Значит, нам суждено не жить, а только фантазировать нашу жизнь?

– Нет, не только, еще мы станем играть ее. Все происходящее в реальной жизни будет превращаться в нашу игру. Моя жена, твой муж.

– Так у меня будет муж? Ты уже готов отдать меня за кого-то замуж?

– Анна…

– Впрочем, я согласна. Раз я буду твоей тайной, то стоит стать страшной тайной!

– Мне нравится, когда ты так смело говоришь. Можно я поцелую тебя?

Анна прикрыла глаза в ожидании поцелуя.

– Нет, не сейчас. Завтра я приеду в восемь утра.

Граф подошел к Анне сзади, обнял ее и поцеловал ее в шею, в позвонок, соединяющий шею со спиной.

28 декабря 2010

Изящно одетый молодой человек в задумчивости постоял перед входом в Московский вокзал, потом неожиданно потер позвонок, соединяющий шею со спиной, так называемый позвонок Атланта, и решительно вошел внутрь. Потереть этот позвонок было необходимо, чтобы придать гибкость шее, играющей немалую роль в образе метросексуала. Он знал, что значение этого слова никакого отношения к метро не имеет, так же как к нетрадиционной сексуальной ориентации. Одним из корней слова было английское metropolitan, то есть «столичный». А синонимом – устаревшее слово «денди».

«Как денди лондонский одет», – пробормотал молодой человек и, оторвавшись от размышлений об этимологии этого нового для русского уха словечка, направился через здание вокзала к выходу на платформу.

Одет он был с иголочки, словно только что сошел с обложки модного журнала. Изящные сапоги из мягкой крокодиловой кожи на невысоком каблуке, брюки в обтяжку, темно-синий твидовый пиджак в крупную клетку, из-под серого пуловера виднелся узел серого же шерстяного галстука, завязанного самым модным узлом, английское пальто с меховым воротником, небрежно, но стильно наброшенный шарф. Голову этого создания венчала меховая то ли шапка, то ли каскетка, но сшитая тоже по самой последней моде.

Упругая походка, гордо поднятая голова и ее легкое до незаметности покачивание. Равнодушный взгляд слегка прикрытых, подернутых поволокой глаз. Он изящно выкатил на платформу дорогой кожаный чемоданчик, едва не сбив с ног стоящего у первого вагона Эдуарда. Тот пристально рассматривал всех проходящих пассажиров и только в самую последнюю секунду успел увернуться от пахнущего духами коротко подстриженного молодого человека. Англичанин смерил метросексуала взглядом, полным явного презрения. Тот даже не обернулся. Лишь обдал возмущенного Эдуарда волной Scuderia Ferrari, самого модного в этом месяце аромата, и как ни в чем не бывало покатил свой чемоданчик по льду платформы по направлению к началу состава.

Молодой человек быстро вошел в вагон бизнес-класса и занял свое место. Поезд шел до Москвы три часа сорок пять минут. Он рассчитывал выспаться за это время, поэтому попросил проводника его не беспокоить, затем откинул кресло и надел на глаза маску для сна. «Только бы заснуть после всего этого! – размышлял Александр, а это, конечно, был он. – Как он меня не узнал?»

Идея с маскарадом пришла ему в голову, когда он удирал от опешившего Эдуарда на такси. Тот бросился следом за ним, замахал рукой подъезжавшей машине, но, видно, отстал в пробках. Александр же благополучно доехал до Гостиного Двора. Там он первым делом постригся по последней моде, покрасился в рыжий цвет, сбрил бороду и – какая это была мука! – позволил слегка выщипать себе брови, чтобы изменить их форму. Автозагар придал его бледному лицу слегка медный оттенок.