Пшеничное зерно. Распятый дьявол

— Уж лучше бы приснилось. Нет, я не ошибся. Его звали Кимендери ва Канийанджи, но он больше похож на жирного волосатого червя с клювом, чем на человека. Долго нёс всякие глупости, будто у него словесный понос. Начал с того, что подробно описал свое богатство, потом похвастался проектом экспериментальной фермы для экспорта нашей рабочей силы за границу. Вдруг я увидел, что все, кто был в пещере, уставились на меня кровожадными глазищами. Меня обуял страх, я решил бежать оттуда, пока не поздно…

— Пожалуйста, давай сядем, — взмолилась Вариинга. — У меня ноги подкашиваются.

Они опустились на траву, и Гатуирия продолжал рассказ:

— Тут нагрянула полиция. Вангари первая вошла в пещеру, а сразу за ней — старший инспектор Гаконо. Такой отважной женщины я еще не встречал. Она спокойно поднялась на сцену и взглядом заставила всех замолчать — казалось, в ее глазах полыхает пламя; потом обрушилась на воров. В ее голосе не было и намека на страх: "Эти людишки всегда угнетали крестьян, отказывая им в одежде и пище, лишая сна. Они отобрали у нас то, что завещал Вайяки ва Хиинга, Кимати ва Вачиурн и другие патриоты, проливавшие кровь за освобождение Кении. Это сторожевые псы империалистов, исчадия ада, дети сатаны. Наденьте на них наручники и кандалы, засадите их навечно в тюрьму, пусть до конца своих дней скрежещут зубами в бессильной злобе. Пусть та же участь постигнет всех, кто продает иностранцам наследие наших праотцев и героев!"

Варииига, мне не передать словами последовавшую за этим сцену. Казалось, от Вангари исходит электрический ток. Она была так прекрасна, будто помолодела на двадцать лет! Ее глаза сияли, в голосе звучали сила и авторитет народного вожака.

Поднялся распорядитель, и его взгляд остановился на инспекторе, неподвижно стоявшем у входа.

"Что все это значит, инспектор? Мятеж, бунт?" — сердито спросил он. Гаконо вытянулся как по команде "смирно", отдал честь, дрожащим голосом принялся извиняться и просить о снисхождении. Казалось, страх пронизал все его существо, он бубнил так, будто не существует знаков препинания: "Я извиняюсь сэр очень сожалею по правде сказать не знал что это вы здесь собрались думал обычные карманники и прочая шушера из Нжеруки которая иногда совершает налеты на дома и банки иностранцев не при ваших уважаемых гостях будет сказано эта женщина донесла в пещере якобы сошлись воры и грабители опустошившие всю страну и еще хвастаются своими подвигами и пожалуйста отметьте моей вины тут нет потому что в субботу мне позвонили из Найроби и предупредили что эта самая женщина доставит важные сведения о грабителях и когда она явилась…"

"Ладно уж, — отмахнулся от него распорядитель, — поговорим об этом потом, отыщем мерзавцев, которые все это подстроили. Поступим с ними по всей строгости, искореним тех, кто возомнил, что они умнее других. Нам крайне неудобно и стыдно за эту нелепицу перед нашими заморскими гостями. Инспектор, делайте свое дело. Покажите, каковы вы в гневе, а потом выпьем по стаканчику виски с нашими дорогими иностранцами".

Гаконо засвистел в свисток, в пещеру вломилась полиция, вооруженная дубинками и револьверами.

Гаконо указал на Вангари, полицейские взбежали на сцену, набросились на нее, надели наручники. Но даже теперь, когда фортуна от нее отвернулась, Вангари не выказала ни тени страха, только произнесла ровным и твердым голосом:

"Вот оно как, полицейские служат одному лишь правящему классу. А я-то уши развесила, вверила мою любовь к родине гнусным крысам, грызущим все самое святое!"

Они толкали ее к выходу, осыпая ударами дубинок, а она пела во весь голос:

Если вы услышите стук капель,Знайте, то не дождь идет —Это кровь рабочих и крестьян,За свободу бьется наш народ!

Пела с вызовом, высоко подняв над головой скованные запястья; наручники поблескивали, как награда за доблесть. Вангари — героиня нашей земли!

Гатуирия помолчал, голос Вангари все еще звенел в его ушах.

— Вангари — героиня нашей земли! — повторил Гатуирия по слогам. — Я был ошеломлен, на моих глазах совершалось преступление! Тем временем Гаконо вернулся в пещеру, бормоча: "Безумная баба!", подошел к столику, за которым пировали распорядитель бала и иностранные гости, подсел к ним. Ему налили виски, он выпил, засмеялся, оживленно заговорил, вступая в общую беседу. Тут Мвирери ва Мукираи попробовал что-то сказать в свою защиту, но на него зашикали и лишили слова. Мвирери сокрушенно махнул рукой, подошел к Мвауре и договорился о том, что тот заедет за ним в гостиницу "Зеленая радуга". Мвирери обещал не поскупиться, если Мваура отвезет его вечером домой на своем матату.

Когда Мвирери был уже у выхода из пещеры, на глаза ему попался я. Замедлив шаг, он выпалил в сердцах: "Теперь видите, как опасно доверять подобным женщинам!" — и, не дожидаясь ответа, вышел. Я разозлился и побежал за ним: скажу ему все, что о нем думаю, — пусть даже дело дойдет до драки! Но его нигде не было.