Псих

– Да, с этим затруднений почти не было. – Показывая Астароте разодранную когтями руку, сказал Аббадона. – Кошечка, такая смирная, а вцепилась в меня, наверное, от неожиданности такого к ней близкого подхода, о котором они, уже и знать забыли. Но перед до мной стоял главный вопрос, как незаметно вынести из сада этот, уже с содержимым контейнер. Не имея на всё чёткого плана, я решил, спрятав контейнер, вернуться назад и уже там действовать по обстоятельствам. Что касается того, устроил ли Господ или же его бдительные стражи надзор за нами, то скорее всего, его не было, так как он, наверное, хотел показать всю свою степень доверия оказываемую нам и любое подозрение на обратное, могло вызвать досужие оскорбительные мысли.

Так что ты оказался прав, сказав, что это может быть один из тех редким моментов, исключительность которого не оспаривается действием, но ввергает в бездну ничтожества того, кто не осмелился, осмелился пренебречь своим бездействием этот момент. К моей желательности, моё отсутствие не было замечено такими за всем усмотрительными архангелами. Впрочем, им и так было за кем смотреть. Сам же знаешь, когда такая публика в гостях, то не только глаз да глаз за ними нужен, но и ещё парочку кого покрепче.

Так что я спокойно присоединился ко всем и, заняв одно из мест в беседке, принялся наблюдать за всеми и в частности, за нашими самыми влиятельными особами, одна из которых, не поверишь, совсем по другому выглядела, когда была наедине с Господом. Что не только меня ввело в смущение, а также всех тех, кто бросал свой взгляд туда в беседку. Но у меня тогда не было много времени на осмысление увиденного, и я продолжал ждать, что же будет дальше. Которое непременно наступило и Люцифер, выйдя из беседки, вновь принял свой прежний вид, что опять же, никого уже не ввело в заблуждение и начал прощаться в свойственной только ему манере.

– Лишь тот, кто в полной мере познал неразделенность любви, способен по-настоящему ненавидеть. Так что всё имеет свою причинность и следствие. И мы лишим наших детей этой ненужной меры, как любовь.

– Эх, жесток ты, Люк. – Вздыхает Господ.

– С жестокостью? Нет, это не ко мне, а к тому, ради кого были изобретены эти категории добра и зла. – Рычит в ответ Люцифер. После чего Господ, не смотря на эти закидоны Люцифера, предлагает нам экскурсионную прогулку по саду, где нам предоставлялась полная свобода прикосновений, и даже было разрешено для пробы, приобщиться к благам небесной цивилизации, которые можно было лимитировано взять с собой. Что и было мной проделано, с небольшими дополнениями в декларацию груза.

– Ну, а вопросы на выходе, не возникли? – спросил Астарота.

– Да нет… – махнул рукой Аббадона, и хотел было дополнить свой рассказ интригующими подробностями, но шум с улицы заставил его насторожиться, а затем по сигналу Астароты, спрятаться в одном из углублений коридора. Сам же коридор соединял входную дверь с залом, этого заброшенного за ненадобностью дома, занимавшего в ряду этих разухабистого вида зданий, одно из крайне далеких мест, от разделяющего уделы душ – рва.

Так называемые, между пространственные полосы узрений, в которых не существует чёткого определения умысла и которые, скорее отражали размытость условностей между рядом стоящими душевными порывами, приводящим к запределам поступков за гранью. В этих душевых межудельях, часто поселялись те души, чьи отвратности и право владения ими, служили предметом споров между двумя соседними душевыми уделами, отвечающих за исполнение того, что предначертано греховной душе. Но в виду того, что греховность в основном не есть чистая, подверженная только одному прегрешению стать, а всегда несущая в себе целый шлейф этих общественных пороков, то право на неё часто оспаривают несколько душевых уделов, администрация которых всегда очень ревностно относится к своим соседям и всегда стремится ни в чём им не уступать.

Видимо для того чтобы эти споры не приводили к бесконечным пересудам и разборкам, и было решено расстроить эту пограничную межу, дабы поселить в них эту под учётную соседним уделам душу, которая в зависимости от планового графика этих учреждений наказаний, время от времени перемещалась из одного удела в другой. Так в одном из этих пересыльных сооружений, за разговором и ожидали прибытия одной такой души Астарота и Аббадона.

– Бенсозия. А я уже заскучал тут без тебя. – Качаясь в кресле качалке, расплылся в улыбке Астарота, чей вид в свете пылающего в камине огня, для умеющих читать мысли или же для более внимательных, навёл бы на определенные мысли, от которых и огонь из камина вряд ли смог их согреть.