Психиатр

Савелий долго не мог заснуть. Под заливистый храп Виталика он пытался додуматься до чего-нибудь путного. Так и не получилось, но зато он убедил себя в том, что аптекаря рано сбрасывать со счетов.

Что с того, что убитая предпочитала заказывать лекарства в Интернете? Это еще не означает, что она не заходила в обычные аптеки. Мало ли какая нужда может случиться — зубная паста дома закончилась или, скажем, прокладки. Не станешь же тюбик зубной пасты или упаковку прокладок заказывать в Интернете. А еще случается так, что женщине бывает срочно нужен постинор…[16] Так что лучше воздержаться от скоропалительных выводов.

А что, если у убитой был любовник, сотрудник органов, действующий или бывший, который по каким-то причинам хотел избавиться от нее и знал об убийствах в Останкино? Мама о нем может ничего не знать, далеко не каждый любовник с ходу предъявляется матерям. Да и далеко не все взрослые люди склонны обсуждать свою личную жизнь с родителями. Любовник мог инсценировать почерк Останкинского Душителя. Узнал, что заболела, примчался якобы на крыльях любви, с ходу дал в нос, затащил в спальню, отымел в последний раз, задушил и, увлекшись, вставил в анус вазочку. Переиграл, прокололся. Настоящий Душитель такого не делал. Обдумав версию с любовником со всех сторон, Савелий встал и оставил себе памятку, чтобы не забыть спросонья — написал на бумажке-липучке «любовник — инсцен?» и налепил ее на монитор.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил поутру брат. — Надо бы поинтересоваться, ведомственные амуры у нас незамеченными не проходят. Не та структура.

— Они нигде не проходят незамеченными, — усмехнулся Савелий.

В диспансере самоотверженно скрывали свой служебный роман подростковый психиатр Грибов и логопед Лоханкина. Ни словом, ни жестом не обнаруживали они каких-либо отношений, кроме служебных, но весь диспансер знал, что у них любовь, что Лоханкина сделала от Грибова два аборта, что встречаются они на квартире школьной подруги Лоханкиной, потому что у обоих семьи, что Грибов после работы конспиративно поджидает Лоханкину на перекрестке метрах в ста от диспансера. Она никогда не садится в его синий «Фольксваген» на виду у коллег. И причины, по которым оба не разводятся, были известны всем. Лоханкина считала себя не вправе уйти от полупарализованного мужа, а Грибов боялся того, что в случае развода жена не даст ему общаться с детьми, еще и настроит их против отца. Грибов был не только любвеобильным, но и чадолюбивым.

— Это так, — согласился Виталик. — Поэтому я ни с сослуживицами, ни с соседками никогда ничего себе не позволяю. И с Ларискиными подругами, кстати, тоже, хотя некоторые просто откровенно напрашиваются. Но не исключено, что кто-то действует с Ларискиного ведома, проверяя мою супружескую верность.

— С таким же результатом тебя можно на беременность проверить, — поддел Савелий.

— Какая связь, я не понял? — нахмурился брат.

— Никакой, — ответил Савелий, не выспавшийся толком и оттого не склонный к долгим пикировкам. — Это я так пошутил. Неудачно…

11

На первый взгляд, нет ничего особенно сложного в том, чтобы пообщаться с коммуникабельным человеком. Бери да разговаривай. Только сразу возникает одна проблема: долго пообщаться не дадут, потому что таких желающих много. Вывод напрашивается сам собой — перенести общение на свободное, после- или внерабочее время.

Легко сказать, но трудно сделать. Как это будет выглядеть?

Караулить на улице: «Здравствуйте, рад вас видеть! Вам в какую сторону? Ой, и мне туда же! Пойдемте вместе!» Все как-то неестественно, шито белыми нитками. В лучшем случае аптекарь может решить, что Савелий гомосексуалист, в худшем (если он, конечно, Душитель) заподозрит неладное. Еще чего доброго придушит где-нибудь по дороге.

Насчет придушит Савелий, конечно, утрировал, но кто их знает, этих маньяков? Но в любом случае тот насторожится. Может и в бега податься, что даст лишние сложности и никакой помощи двоюродному брату Виталику.

Проехать мимо на машине? Остановиться и предложить подвезти? Ну это вообще шито белыми нитками. Даже не белыми, а просто ослепительной белизны. Друга или родственника еще можно заметить на тротуаре, а мимо однажды виденного аптекаря проедешь и не заметишь. Вариант с машиной отпадает.

Выследить и как бы невзначай встретить на следующий день около дома? Савелий был о себе довольно высокого мнения, но прекрасно понимал, что в деле скрытого наблюдения он полный профан. Ни знаний, ни навыков. Слежка неминуемо будет обнаружена со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Решение подсказала пациентка, невзрачная сорокалетняя женщина, шизофреничка с депрессивным синдромом. В торговом центре (другом, где-то в районе Таганки), куда пациентка через не могу (депрессия не вызывает желания лишний раз выходить из дома и с кем-то общаться) отправилась за покупками, где ее в очередной раз обидели, точнее, как она сама выражалась, унизили.