Психодинамика колдовства, или Введение в паралогию

К примеру, чтобы видеть конкретного мужчину, нужно забыть, что это – мужчина, забыть, что ты – это ты, забыть все, что вообще знаешь о мужчинах и кстати о жрншинлу тоже, а еще – о людях, о человечестве, о млекопитающих, о времени, об одежде и т.д. и т.п. В буддизме Махаяны это называется чистым, ничем не замутненным взором, который поэтично сравнивается со «взглядом ребенка, взирающего на фрески монастырской стены».

Принцип видения неплохо иллюстрирует древняя восточная притча о слепых мудрецах. Трое слепых мудрецов решили выяснить, что же такое слон, и принялись его исследовать на ощупь.

– Слон – это огромный кожаный мешок, – возгласил, наконец, тот из мудрецов, что щекотал слону живот.

– Нет-нет, – возмутился другой, дергавший животное за хобот, – я теперь знаю совершенно точно: слон – это толстый гибкий шланг.

– Все это – чушь! – вынес вердикт третий, припавший к слоновьей ноге. – Вне всякого сомнения, слон – это колонна, уходящая ввысь.

За спором мудрецов следил один человек, ни во что, впрочем, не вмешиваясь, но от души веселясь. Человек этот мудрецом не был и таковым себя не считал; он был просто зрячим и потому знал, что такое слон.

Что еще можно об этом сказать? Подавляющее большинство человеков мыслящих воспринимает окружающий мир наподобие этих мудрецов, то есть фрагментарно. Допустим, определяя для себя образ какого-либо человека, мы акцентируем внимание на четырех-пяти, от силы на шести его качествах. А таковых – бесчисленное множество. Иначе говоря, мы воспринимаем лишь те стороны реальности, в которые «уткнулись». Человек силы видит всю картину целиком благодаря раскрытию своей способности видения.

Пятая и шестая точки – это соответственно разум {интеллект) и речь. Об этой парочке мы уже кое-что вам сообщили. Но рассказывать о них – опять-таки при помощи той же речи и (пусть и нескромно это прозвучит) не без участия того же ума – можно бесконечно. Обещаем вам по возможности от этого воздерживаться. Но в данный момент нам кажется вполне уместным напомнить вам один забавный случай, рассказанный П.Д. Успенским в его знаменитой книге «В поисках чудесного».

Вышло так, что Петр Демьянович познакомился с одним журналистом, показавшимся ему очень интересным и толковым человеком. Испросив надлежащее позволение. Успенский привел этого самого журналиста к Гурджиеву на званый завтрак, на котором, кстати сказать, присутствовало еще несколько учеников последнего. По словам Петра Демьяновича, это был один из тех веселых завтраков на кавказский манер, с обилием шампанского и шашлыков, которые начинаются в полдень и заканчиваются к вечеру.

С самого его начала Успенского обеспокоило то обстоятельство, что и сам Гурджиев, и его ученики, следуя, вероятно, какому-то предварительному уговору, при общении с новым гостем не произносят ни слова. Впрочем, вели они себя вполне пристойно, то есть внимательно выслушивали журналиста, при этом радушно ему кивали, улыбались, с готовностью подливали вина в его бокал, но сами при этом упорно молчали.

Поначалу это подчеркнутое молчаливое внимание, вроде бы, журналиста смущало. Но постепенно он освоился и вдохновенно приступил к длиннющему речевому соло. Представление продолжалось часа четыре. Гость рассуждал о политике, о нефтедобыче, о бирже, о российских железных дорогах и еще много о чем, вроде бы, даже не замечая, что говорит-то он один.

На прощание журналист сердечно перепожимал руки всем присутствующим и доверительно сообщил, что давно уже не встречал столь приятных собеседников. Когда же он удалился, и ученики во главе с Гурджиевым вдоволь нахохотались, последний снисходительно заметил, что этот журналист – еще далеко не худший образчик современного человека, ибо неглуп и старается разглагольствовать лишь о том, в чем действительно разбирается, хотя бы приблизительно. А между тем, теша бесполезными речами тщеславие собственного ума, он упустил редкостную возможность узнать действительно что-то стоящее от подлинного человека силы, в обществе которого провел чуть ли не целый день. И так поступило бы подавляющее большинство нормальных людей, окажись они на месте бедняги-журналиста. Нам кажется, эта история в комментариях не нуждается.

Теперь вкратце рассмотрим взаимные связи различных областей человеческого сознания (на схеме дона Хуана эти связи обозначены линиями). Итак, воля непосредственно связана с четырьмя важнейшими психическими сферами, как это показано на схеме. С пятой же сферой, то есть с речью, она взаимодействует только через интеллект. Это и понятно, ибо обычная человеческая речь есть его выражение. Между тем, разум связан с тремя основными областями сознания через волю. И это тоже понятно, ибо фиксации человеческого ума на чем-либо всегда предшествует волевой посыл. Правда, возможны и прямые связи интеллекта с ощущением, сновидением и видением (на нашей схеме эти связи показаны пунктиром, ибо дон Хуан их вовсе не обозначил). Но они по-настоящему налажены лишь в психике человека силы, сканера, мага.