Психологические проблемы современного бизнеса: сборник научных статей

Самый низкий уровень социального капитала, по оценкам чеченцев, имеют армия и политические партии. Данные социальные институты характеризуются отрицательными значениями по обоим факторам, т. е. воспринимаются как чужие, не заслуживающие доверия, не помогающие, не защищающие, не принимающие и чуждые по своим ценностям.

Обсуждение результатов

1.  Социальный капитал этнических групп. Расчет средних значений по шкалам, характеризующим социальный капитал, позволяет отметить, что социальный капитал россиян в настоящее время низок (табл. 2).

Низкие показатели социального капитала россиян во многом могут быть следствием советской тоталитарной системы. По замечанию М. Пелдема, «…диктатуры обычно приводят к разрушению социального капитала» [Pal-dam, 2000, p. 633]. Из предложенных пяти измерений самые низкие значения имеет показатель доверия. Эти данные согласуются с результатами социологических исследований, указывающими на то, что уровень межличностного доверия у россиян в настоящее время низок [10] . Относительно низкие значения имеет и индекс социальной сплоченности. Из всех компонентов социального капитала самые высокие значения имеют характеристики гражданской идентичности – особенно показатели позитивности гражданской идентичности. Таким образом, в настоящее время основой социального капитала россиян является гражданская идентичность.

Самые сильные межгрупповые различия обнаружены по показателю социальной сплоченности. Данные различия можно объяснить тем, что конструкт социальной сплоченности тесно связан с культурным измерением Г. Хофстеда «индивидуализм – коллективизм». Представители народов Кавказа, этнические группы, исповедующие ислам, характеризуются более высоким уровнем коллективизма. Поэтому более высокий уровень социальной сплоченности народов Кавказа и башкир (по сравнению с русскими) можно объяснить более высоким уровнем коллективизма данных групп. Исключение составляют дагестанцы, продемонстрировавшие самый низкий уровень социальной сплоченности. Данный феномен можно объяснить тем, что в Дагестане на сравнительно небольшой территории проживают, по разным оценкам, от 38 до 50 коренных этносов и среди них идет негласная конкуренция. Поскольку в выборку входили представители не одной этнической группы, а нескольких, то и социальный капитал у дагестанцев в конечном счете получился невысоким.

Самый высокий уровень социального капитала продемонстрировали армяне. Основной вклад в высокий социальный капитал у армян вносит показатель социальной сплоченности. Важно обратить внимание, что данный показатель характеризует не только сплоченность группы, но и включенность группы в систему институциональных отношений (см. раздел «Методика»). Поэтому можно говорить о высокой интегрированности армян в российское общество. Косвенно этот факт подтверждается высоким показателем позитивности гражданской идентичности у армян.

2.  Восприятие этническими группами России социального капитала различных институтов. Анализ субъективных семантических пространств, характеризующих восприятие участвующими в исследовании этническими группами социального капитала различных институтов, позволяет разделить институты на четыре категории в соответствии с восприятием группами их социального капитала.

Первый уровень социального капитала институтов (I квадрант пространства). В него входят институты, которые пользуются максимальным доверием, ценят отдельного индивида и обеспечивают ему поддержку и защиту (как правило, это семья и друзья). Это самый «позитивный» квадрант: институты, вошедшие в него, обладают наибольшим уровнем социального капитала. Условно говоря, это первый уровень социального капитала институтов.

Второй уровень социального капитала институтов (II квадрант пространства).

В него входят институты, обладающие меньшим (по сравнению с первым уровнем) социальным капиталом. Это институты, которые ценят индивида, уважают и принимают его, доверяют ему, но не обеспечивают значительной социальной поддержки. Это, как правило, коллеги, сослуживцы, руководство.

Третий уровень социального капитала институтов (III квадрант пространства)  – институты, которые защищают индивида и пользуются в той или иной мере его доверием, но при этом, по его мнению, недостаточно ценят его. Эти институты обладают меньшим (по сравнению со вторым уровнем) социальным капиталом. Часто в этот квадрант входят такие институты, как Президент, местное правительство, армия.

Четвертый уровень социального капитала институтов (IV квадрант пространства). К данному уровню относятся институты, которые, по всей видимости, не только обладают наименьшим социальным капиталом, но и могут быть условно названы «должниками» перед социумом. Они попадают в квадрант, который характеризуется отрицательными значениями по обоим выделенным факторам. Эти институты оцениваются респондентами как не заслуживающие доверия, не защищающие и не помогающие, а также не имеющие общих с группой респондентов ценностей. В основном это политические партии, парламент, милиция.

Анализ семантических пространств показывает, что при оценке социального капитала институтов общества этнические группы демонстрируют больше различий, чем сходств. Универсальным для всех пяти этнических групп оказалось то, что институты семьи и друзей имеют наибольший уровень социального капитала и во всех группах входят в квадрант I.

В отношении других институтов наблюдается много различий. Отметим наиболее яркие из них. 1. Наблюдаются сильные различия в восприятии социального капитала церкви или религиозной общины. Если у русских церковь относится ко второму уровню социального капитала, то у народов Кавказа (религиозная община у чеченцев и дагестанцев и церковь у армян) – к первому. Башкиры, наоборот, воспринимают социальный капитал религиозной общины как очень низкий – у них она отнесена к четвертому уровню. 2. Образовательные учреждения у русских, армян, дагестанцев относятся к первому уровню социального капитала, у башкир – ко второму, а для чеченцев они имеют еще более низкий – третий – уровень социального капитала. 3. По-разному воспринимается социальный капитал института местного правительства. Если башкирами местное правительство отнесено ко второму уровню, то чеченцами и дагестанцами – к третьему. У русских и армян данный социальный институт попадает на четвертый, самый низкий уровень социального капитала.

Таким образом, если социальный капитал самих этнических групп России примерно одинаков (за исключением социальной сплоченности), то восприятие ими социального капитала институтов общества характеризуется большим различием. Полученные результаты могут иметь серьезное практическое значение: они показывают, на какие институты, например, можно опираться при проведении различных реформ (это должны быть институты из числа обладающих высоким социальным капиталом). Аналогично можно говорить, какие из социальных институтов нуждаются в изменении, поскольку не принимаются обществом (т. е. имеют низкий уровень социального капитала).

Выводы

1. В целом социальный капитал россиян в настоящее время довольно низок. Среди оцениваемых компонентов социального капитала наиболее низкие значения имеют уровень доверия и социальная сплоченность, умеренные – этническая толерантность, позитивность и сила гражданской идентичности.

2. Значительных различий в общем уровне социального капитала среди русских, башкир, армян (проживающих в России), чеченцев и дагестанцев не выявлено. Основным компонентом социального капитала, по которому обнаружено наибольшее количество межгрупповых отличий, является социальная сплоченность.

3. Системный подход к оценке социального капитала позволил выявить, что наибольшее количество межэтнических различий в социальном капитале наблюдается не между этническими группами поликультурного общества, а в восприятии этими группами уровня социального капитала различных институтов общества. Выделение четырех уровней социального капитала различных институтов показало, что одни и те же институты могут иметь разный уровень социального капитала в восприятии разных этнических групп.

4. Наибольшим уровнем социального капитала в восприятии всех этнических групп обладают семья и друзья. Имеется ряд социальных институтов, которые, по оценкам представителей пяти этнических групп, принимавших участие в исследовании, обладают низким социальным капиталом (наиболее часто указываются: армия, органы правосудия, милиция, политические партии, парламент).

Литература

Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики. М.: Наука – Смысл, 1999.

Демкив О. Социальный капитал: теоретические основания исследования и операциональные параметры // Социология: теория, методы, маркетинг. 2004. № 4. С. 99–111.

Журавлев А.Л., Купрейченко А.Б. Нравственно-психологическая регуляция экономической активности. М.: Институт психологии РАН, 2003.

Колмэн Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001. № 3. С. 122–139.

Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу // под ред. Л. Харрисона и С. Хантингтона. М.: Изд-во Московской школы политических исследований, 2002.

Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984.

МясищевВ.Н. Личность и неврозы. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1960.

Петренко В.Ф. Основы психосемантики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997.

Полищук Е.А . Социальный капитал и его роль в экономическом развитии // Вестник С. – Петерб. ун-та. 2005. Сер. 5. Вып. 1.

Серкин В.П. Методы психосемантики. М.: Аспект-Пресс, 2004.

Скрипкина Т.П. Психология доверия: учеб. пособие. М.: Академия, 2001.

Социальный капитал Российского общества: структура, функции, методы оценки // Отчет о научно-исследовательской работе лаборатории «Социально-психологические исследования» Центра фундаментальных исследований ГУ ВШЭ, 2007.

Фукуяма Ф.

Доверие. М.: Хранитель, 2006.

Шихирев П.Н. От капитала физического к капиталу социальному. http://hoster.metod.ru:8082/cpt21/pub/teachers/6.2003.

Этническая толерантность в поликультурных регионах России / под ред. Н.М. Лебедевой, А.Н. Татарко. М.: РУДН, 2002.

Этнос. Идентичность. Образование. Труды по социологии образования / под ред. В.С. Собкина. М.: Наука, 1998.

ЯсинЕ.Г. Модернизация и общество. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007.

Baker W. Market networks and corporate behavior // American Journal of Sociology. 1990. Vol. 96. Р. 589–625.

Burt R. Structural Holes: The Social Structure of Competition. Cambrige, M.A: Harvard University Press, 1992.

Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1990.

Lewicki R.J., Bunker B.B. Trust in relationships: A model of trust development and decline // Conflict, Cooperation and Justice / еds. B.B. Bunker, J.Z. Rubin. San Francisco, C.A: Jossey Bass, 1995.

Fukuyama F. Trust: The social Virtues and the Creation Prosperity. N.Y.: Free Press, 1999.