Психологические романы Агаты Кристи (Мэри Уэстмакотт)

— У вас такое впечатление? Что этот джентльмен умер?

— Да, сэр, и к счастью… — Он густо покраснел.

— Продолжайте, — сказал Левин. — Что вы хотели сказать? — Догадавшись, в чем причина заминки, он добавил: — Вам нет необходимости смягчать выражения. Мистер Дейр не был моим родственником.

Шофер принял это объяснение.

— Я имел в виду — и его счастье, что умер, — но я не знаю, что сказать, потому что ничего о нем не помню. У меня такое впечатление, что для него лучше было уйти, так сказать. Он вроде бы запутался, понимаете?

— Вы его знали?

Грин изо всех сил старался вспомнить.

— Сожалею, сэр, — извинился он. — Война все перемешала. Я нечетко помню. Не знаю, где я встречался с мистером Дейром и почему его не любил, но знаю, что с радостью услышал о его смерти. В нем не было ничего хорошего, поверьте моему слову.

Наступила тишина, нарушаемая только чем-то вроде сдавленных рыданий леди, тоже находившейся в этой комнате. Левин повернулся к ней.

— Джейн, позвони в театр. Сегодня ты не можешь выступать.

Она кивнула и вышла. Левин взглянул ей вслед и отрывисто спросил:

— Вы прежде видели мисс Хардинг?

— Да, сэр. Сегодня я отвозил ее домой.

Левин вздохнул. Грин вопросительно смотрел на него.

— Это все, сэр? Мне жаль, что я не смог быть более полезным. Я знаю, что стал… ну, странным после войны. Сам виноват. Мистер Блейбнер, наверное, говорил вам — я не выполнил свой долг как должно.

Он вспыхнул, но твердо произнес эти слова. Разболтал старикан или нет? Лучше самому сказать. Но его сжимала хватка стыда. Он дезертир, человек, который сбежал! Мерзость.

Вернулась Джейн Хардинг и заняла свое место за столом. Как она побледнела, подумал Грин. Любопытные у нее глаза — глубокие и трагические. Может быть, она была помолвлена с мистером Дейром. Нет, в таком случае мистер Левин не настаивал бы, чтобы он говорил все, что думает. Наверное, дело в деньгах. Завещание или что-нибудь в этом роде.

Мистер Левин опять начал расспрашивать. На последнее высказывание Грина он не обратил никакого внимания.

— Ваш отец погиб в бурской войне?

— Да, сэр.

— Вы его помните?

— О да, сэр.

— Как он выглядел?

Грин улыбнулся. Это было приятное воспоминание.

— Высокий мужчина. Бакенбарды. Ярко-голубые глаза. Помню, он пел в хоре, у него был баритон.

Он весело улыбался.

— И его убили в бурскую войну?

Неожиданно по лицу Грина пробежала гримаса сомнения. Казалось, он обеспокоен, удручен. Глаза смотрели жалобно, как у собаки, сознающей свою вину.

— Странно, я никогда об этом не думал. Он был бы сейчас слишком стар. Но он… я клянусь… я уверен…

В глазах его отразилось такое отчаяние, что собеседник сказал:

— Не беда. Вы женаты?

— Нет, сэр.

Ответ последовал без колебаний.

— Кажется, вы вполне уверены на этот счет, — улыбнулся Левин.

— Да, сэр. Ни к чему хорошему это не ведет — путаться с женщинами. — Он повернулся к Джейн. — Прошу прощения.

Она слабо улыбнулась:

— Пустяки.

Левин повернулся к ней и сказал что-то так быстро, что Грин не уловил. Что-то вроде:

— Необыкновенное сходство с Сидни Бентом. Вообразить не мог, что такое возможно.

Оба снова уставились на него.

Он вдруг испугался — по-детски испугался, как когда-то очень давно боялся темноты. Что-то выплыло, так он себе это определил, — и эти двое знают. Что-то про него.

Он подался вперед, полный пронзительного предчувствия.

— В чем дело? — резко спросил он. — Что-то не так?

Они не отрицали, просто смотрели на него.

Страх нарастал. Почему они не скажут? Они знают что-то такое, чего он не знает. Что-то ужасное. Он повторил, и голос его зазвенел:

— В чем дело?

Леди встала — подсознательно он отметил, как великолепно она движется. Она похожа на статую, которую он когда-то видел. Она обошла вокруг стола и положила руку ему на плечо. Ласково, ободряюще сказала:

— Все нормально. Не надо бояться.

Но Грин сверлил глазами Левина. Этот человек знает, сейчас он скажет. Что же такое ужасное им известно, а ему нет?

— На войне случались странные вещи, — начал Левин. — Иногда люди забывали свое имя.

Он многозначительно замолчал, но Грин не поддался.

— Я не настолько плох. Я не забыл свое имя.

— Но вы забыли. Ваше настоящее имя Вернон Дейр.

Заявление должно было произвести драматический эффект, но не произвело. Оно показалось Грину просто глупым.

— Я Вернон Дейр? Вы хотите сказать, я его двойник?

— Я говорю, что вы — это он.

Грин искренне рассмеялся.

— Меня не так легко подцепить на крючок, сэр. Даже если это означает титул или богатство! Каково бы ни было сходство, я не стану с этим связываться.

Себастьян Левин перегнулся через стол и раздельно произнес:

— Ты — Вернон — Дейр.

Грин смотрел на него, широко открыв глаза.

— Вы меня разыгрываете?

Левин покачал головой. Грин быстро повернулся к женщине, стоящей рядом с ним. Она смотрела очень серьезно и уверенно. Она спокойно сказала:

— Вы — Вернон Дейр. Мы оба это знаем.

В комнате повисло мертвое молчание.

Грину казалось, весь мир пошел кругом. Какая-то фантастическая, немыслимая история. И все-таки в этих двоих есть нечто, вызывающее доверие. Он нерешительно сказал:

— Но… но так не бывает. Человек не может забыть собственное имя!