Психологический портрет убийцы

Другие преступники, с которыми мы беседовали, рассказывали, как приглашали с собой женщин в поездку в район преступления, а потом под каким-нибудь предлогом надолго покидали спутницу, чтобы взглянуть на место, где разделались с жертвой. Один убийца пооткровенничал, что иногда брал подружку в поездку в лес, а потом оставлял ее на короткое время, объясняя, что ему надо сходить в кустики. В это время он и возвращался туда, где бросил труп. Беседы в тюрьмах помогли нам увидеть и понять широкий спектр мотиваций и поведения серийных убийц и насильников. Но вместе с тем мы заметили поразительный «общий знаменатель». Большинство преступников происходили из распавшихся или неблагополучных семей. Обычно насильников порождает дурное обращение – физическое, сексуальное, эмоциональное или сочетание нескольких видов. Мы обнаружили, что в еще очень раннем возрасте такие люди приобретают то, что мы называем «убийственным треугольником» или «убийственной триадой». Она включает энурез, то есть или ночное недержание мочи, поджоги и жестокость по отношению к детенышам животных или к детям. Очень часто мы находили у преступника наличие по меньшей мере двух из этих трех составляющих, если не все три. К моменту совершения первого серьезного преступления наш собеседник обычно достигал лет двадцати – двадцати пяти. Он отличался низкой самооценкой и обвинял в своих неудачах весь мир. Обычно у него уже имелся длинный «послужной список», хотя о нем не всегда было известно полиции. В этом списке могли значиться кражи со взломом, изнасилования или попытки изнасилования. Здесь же могло присутствовать и позорное увольнение из армии, поскольку у таких людей возникают проблемы с любым начальством. Они убеждены, что на протяжении всей жизни являются жертвами: ими манипулируют, над ними властвуют, их контролируют другие. Но в другой ситуации, подзаправленной фантазией, этот неполноценный, жалкий неудачник, по сути дела, ничтожество, способен сам манипулировать жертвой и властвовать над ней; контроль оказывается в его руках. Он сам определяет, чего хочет от жертвы. Только он может решить, останется ли его жертва в живых или умрет, а если умрет, то как именно. Последнее слово остается за ним, он наконец-то отыгрывается за свои прежние неудачи.

Понимание общих предпосылок играет чрезвычайно важную роль в определении мотивации серийного убийцы. Проведя много часов в обществе Чарльза Мэнсона в Сан-Квентине, мы пришли к выводу, что мотивом его подстрекательства своих последователей убить Шерон Тейт и ее подруг однажды ночью 1969 года в Лос-Анджелесе, а потом разделаться с Лено и Розмари Лабьянка послужила вовсе не апокалиптическая жажда крови из песни «Хелтер-скелтер», как считалось прежде. Незаконнорожденный сын шестнадцатилетней проститутки, выросший в семье фанатично религиозной тетки и дяди-садиста, а в десятилетнем возрасте ставший уличным мальчишкой, впоследствии то и дело попадавшим в тюрьму, Мэнсон жаждал славы, богатства, признания, как и все мы. Втайне он мечтал стать рок-звездой. Не сумев осуществить свою мечту, он удовлетворился ролью гуру и приятной прогулкой по жизни в компании подозрительных последователей, предоставлявших ему пищу, жилье и наркотики. Его «семья», состоящая из неудачников и отбросов среднего класса, представляла достаточно возможностей для манипулирования, властвования и контроля. Чтобы удерживать и привлекать этих людей, он проповедовал апокалипсис, неизбежную социальную и расовую войну, которую символизировала песня «Битлз» «Хелтер-скелтер» – из этой войны только один Мэнсон должен был выйти победителем.

Все шло гладко до 9 августа 1969 года, когда последователь и соперник Мэнсона, Чарльз Уотсон по прозвищу Текс, ворвался в Беверли-Хиллз в дом режиссера Романа Полански и его жены – кинозвезды Шерон Тейт, беременной на восьмом месяце. После зверского убийства пяти человек (самого Полански не было дома) Мэнсон понял, что должен снова взять власть в свои руки. Он сделал вид, что эти убийства были предсказаны в начале апокалипсиса, и повел своих приверженцев к очередному убийству, иначе он утратил бы авторитет, а власть перешла бы к Уотсону. На этом его приятная прогулка по жизни завершилась. В деле Мэнсона насилие произошло не в тот момент, когда он начал манипуляцию, доминирование и контроль, а когда стал понемногу терять власть.

Все, что мы узнали от Мэнсона, не означало, что он не такое чудовище, как мы думали, – просто выяснилось, что он чудовище иного типа. Понимание различий дало нам представление о преступлениях такого вида и, что не менее важно, о подобных видах «божьего дара». Сведения, полученные от Мэнсона, впоследствии мы смогли применить к пониманию других культов, таких как культ, возглавляемый преподобным Джимом Джонсом, культ «Ветви Давидовой» Дэвида Кореша в Вако, «семьи ткачей» в Рубиридж, «вольных людей» в Монтане и «движения всеобщего ополчения».