Психологическое время личности

Феномен парциального настоящего имел место у большинства респондентов как в начале эксперимента — при анализе событий, названных «настоящими» до их датировки, так и в конце эксперимента — при анализе событий, названных «настоящими» после их датировки, хронологического упорядочивания и причинно–целевого анализа (табл. 2). Датировка и хронологическое упорядочивание привели к небольшому увеличению случаев квантового настоящего, однако общее число лиц с квантовым и парциальным настоящим значимо не изменилось. Это особенно примечательно, так как свидетельствует, что феномен парциального настоящего обусловлен не просто возможным отсутствием осознанных хронологических датировок, а причинами иного рода.

Таблица 2. Дробность психологического настоящего на различных этапах эксперимента

Этапы эксперимента	Дробность психологического настоящего	Всего респондентов	1	2	3	4	Квантовое	Парциальное
До датировки событий	11	11	5	1	28
После датировки событий	13	8	6	1	28

Дополнительные данные, подтверждающие реальность феномена парциального настоящего, были получены в исследовании, проведенном на 45 испытуемых (21 мужчина и 24 женщины в возрасте от 22 до 32 лет) по следующей методике: испытуемые называли 10 наиболее важных событий своей жизни, датировали их и относили к прошлому, настоящему или будущему. Количество событий, относимых к настоящему, в данном случае не лимитировалось. Всего испытуемыми было названо от 1 до 6 событий настоящего, в среднем — 3,4. Лишь у 22 из 45 человек события настоящего хронологически следовали друг за другом, у остальных они чередовались с событиями прошлого и будущего. События настоящего при этом располагались в самых различных точках хронологической оси, порой на многие годы отстоящих от момента проведения исследования, тогда как события прошлого и будущего могли располагаться в непосредственной близости к данному моменту.

С точки зрения причинно–целевой концепции в обнаруженном феномене нет ничего неожиданного, поскольку принадлежность события к психологическому настоящему зависит не от хронологической локализации, а от удельного веса актуальных связей в поле данного события. Естественно, что актуальность хронологически более отдаленных событий может быть выше актуальности событий менее отдаленных. Это и приводит к возникновению парциального настоящего, к чередованию «настоящих» и «ненастоящих» событий, к парадоксам типа «прошлое после настоящего» или «будущее до настоящего».

Причинно–целевой подход позволяет преодолеть многие трудности, с которыми сталкиваются квантовый и событийный подходы. Прежде всего это касается вопроса о единице измерения психологического времени личности. Напомним, что при квантовом подходе таковой является относительно константный для индивида интервал физического времени, а при событийном — событие, длительность которого (разность между конечной и начальной датами) определяет диапазон психологического настоящего. Согласиться с таким пониманием единицы психологического времени не позволяют экспериментальные факты, которые свидетельствуют, во–первых, об отсутствии каких‑либо индивидуально–устойчивых хронологических границ психологического настоящего в биографическом масштабе, во–вторых — о возможности отнесения в психологическое настоящее событий, и начало и конец которых принадлежат хронологическому прошлому или будущему, в–третьих — о парциальности психологического настоящего. Первый и третий из этих фактов противоречат квантовому подходу, второй — событийному.

Согласно же причинно–целевому подходу, единицей психологического времени является не интервал физического времени, не событие само по себе, а межсобытийная связь типа «причина — следствие» или «цель — средство». При этом единицей психологического прошлого выступает реализованная связь между двумя событиями хронологического прошлого, единицей психологического настоящего — актуальная связь между событиями хронологического прошлого и будущего, единицей психологического будущего — потенциальная связь событий хронологического будущего. При таком подходе вопрос о поиске устойчивых «квантов» психологического настоящего попросту снимается как не имеющий смысла, поскольку в причинно–целевых отношениях могут находиться события, сколь угодно далеко отстоящие друг от друга в хронологическом времени. Становится понятной и возможность принадлежности к настоящему событий, казалось бы полностью принадлежащих прошлому или будущему.