Психология для сценаристов. Построение конфликта в сюжете

Тема исцеления близка каждому. Все люди в какой-то период своей жизни страдают от ран или травм, физических или душевных. Сюжетная линия травмированного героя обычно связана со смертью его жены или ребенка. В «Жажде смерти» (Death Wish, 1974) банда грабителей убивает жену и насилует дочь Пола Керси (Чарльз Бронсон), и теперь в его жизни не остается ничего, кроме мести. Мотивация травмированных героев всегда связана с их болью и жаждой справедливого возмездия. Особенно хорошо роль героя-мстителя удается Мелу Гибсону: он сыграл Макса Рокатански в фильмах «Безумный Макс» (Mad Max, 1979, 1981, 1985, 2004) и детектива Мартина Риггса в «Смертельном оружии» (Lethal Weapon, 1987, 1989, 1992 и 1998). Трагические события и месть вдохновляют героев Гибсона и в фильмах «Гамлет» (Hamlet, 1990), «Храброе сердце» (Braveheart, 1995), «Выкуп» (Ransom, 1996), «Расплата» (Payback, 1999), «Патриот» (The Patriot, 2000). Исцеление его героя почти всегда достигается через насилие.

Часто герой получает травмы в бою. Шон Торнтон (Джон Уэйн) в «Тихом человеке» (The Quiet Man, 1952) и Ли Прюитт (Монтгомери Клифт) в «Отныне и во веки веков» (From Here to Eternity, 1953) – бывшие профессиональные борцы, которых мучает чувство вины из-за того, что когда-то на ринге они покалечили своих соперников. Для таких героев пережитые страдания становятся причиной отказа от насилия.

В сущности, травмированный герой теряет частичку собственной души. Он стремится вновь обрести целостность. Его задача заключается в том, чтобы справиться с болью, воспоминаниями о предательстве, трагедии. Столкнувшись с тенью и справившись с собственным прошлым, герой обретает целостность и исцеление. В «Касабланке» (Casablanca, 1941) Рик (Хамфри Богарт) залечивает собственные раны благодаря встрече с тенью утраченной любови. Он позволяет вспыхнуть своему чувству к Илзе (Ингрид Бергман) вновь, что означает акт интеграции тени и анимы, помогающий забыть о прошлых потерях и восстановить свою целостность.

Судьба

Знаменитая фраза Рика в «Касабланке» «Из всех забегаловок в мире она вошла в мою» прекрасно выражает тему роковой любви. Вера в «любовь с первого взгляда» или существование «половинок» предполагает, что любовь – некая сила, подвластная только провидению. Может быть, любовь и есть то самое четвертое измерение, в котором существует синхрония. Сверхромантическое представление о предопределенности в любви – архетип, до сих пор крайне популярный в сказках, мифах и кино. Но архетип судьбы или провидения связан не только с романтическими отношениями.

Смерть – еще одна экзистенциальная сила, подвластная, как считают многие, только судьбе. В «Машине времени» (Time Machine, 2002) возлюбленная профессора Хартдегена Эмма (Сиенна Гиллори) погибает сразу же после того, как он делает ей предложение. Хартдеген (Гай Пирс) отправляется в прошлое, чтобы повлиять на ход событий. Но всякий раз, когда он возвращался в прошлое, Эмма все равно по той или иной причине погибает в ту самую ночь. Смерть Эммы предопределена судьбой, и никто из смертных, как бы умен и изобретателен он ни был, не может изменить то, что предначертано. В «Искусственном разуме» (Artificial Intelligence: AI, 2001) даже пришельцы со сверхспособностями не в состоянии помочь Дэвиду (Хэйли Джоэл Осмент) воскресить его мать (Фрэнсис О’Коннор). У каждой жизни свое место во времени и пространстве – такова научно-фантастическая интерпретация рока, кармы, судьбы в фильме.

Использовать тему судьбы в сюжете следует с большой осторожностью. В отличие от счастливых случайностей, судьбоносные совпадения могут быть связаны только с ключевыми моментами фильма – когда речь идет о любви, смерти, рождении, возрождении.

Любовная сцена

Воссоединение героя и его анимы (объекта любви) олицетворяет объединение архетипов противоположных полов. Иерогамия – священный ритуал, символизирующий брак между мужским и женским божествами. Это кульминация любовных отношений героев, физическое воплощение психологического единства (шекспировский «зверь о двух спинах»). В любовной или эротической сцене два архетипа становятся единым целым. Иерогамия дает жизнь «божественному младенцу», существу, которое воплощает единство мужского и женского архетипов. Герой возрождается как психологически андрогинное существо. Юнг считал андрогинность проявлением психического здоровья, потому что андрогинный индивид объединяет сильные стороны мужского и женского архетипов.