Психология древнегреческого мифа

С этими словами он сбросил хламиду и верхний хитон и предстал перед товарищами с парой могучих орлиных крыльев. Зет немедля последовал его примеру. Крик изумления вырвался из груди аргонавтов – кроме Ясона и Орфея никто не был посвящен в чудесную тайну.

– Прощайте, друзья! – крикнули они, улетая. – Скоро увидимся. Посмотрим, что скрывалось в привете Гарпий!

А «Арго» круто повернула направо мимо скал, навстречу восходящему солнцу.

II

Княжеский совет был уже в полном сборе в большой сени городского дворца, но княгиня Идая не торопилась к нему выходить. В полном облачении, но простоволосая, она большими шагами ходила взад и вперед по своей хороме мимо какого-то женского существа отталкивающей наружности, горбатого, с платком вокруг головы.

– Нет, Пефредо, это невыносимо, – сказала она наконец, останавливаясь. – В течение года это уже десятый заговор с целью свержения нашей власти и освобождения афинянки и ее отродья. Когда же наконец поймут эти люди, что афинские времена прошли безвозвратно? На этот раз чаша переполнилась. Мы были мягки, слишком мягки; пора…

– Мягки? – насмешливо перебила ее горбунья. – А я-то думала, что ты оставила живыми афинянку и княжичей, чтобы держать их заложниками на случай мести Царицы Вьюг.

– Конечно, и это имелось в виду. Но теперь это не так важно; после успеха наших сестер у Симплегад ее месть уже не так страшна. Нет, теперь пора положить всему этому предел. Заговорщиков, конечно, на кол, как и прежних; но афинянку и княжичей я сегодня же велю отравить и пронести их тела для похорон по всему городу: пусть убедятся все недовольные в бессмысленности своих мечтаний.

Она опять зашагала по хороме; вдруг зоркая наблюдательница заметила, что ее поразила какая-то мысль; действительно, она опять остановилась.

– Во всем этом одно для меня непонятно. Княжичи заключены в пещере отвесной приморской скалы; ее узкое отверстие заделано крепкой железной решеткой, оно доступно только крылатым Гарпиям, которые через него подают им их пищу; и никто из посторонних об этой пещере не знает. Еще надежнее место заключения бывшей княгини в подземелье под разрушенным дворцом. Как же могли эти безумцы мечтать об их освобождении?

Горбунья загадочно улыбнулась; но прежде чем она могла ответить, в хорому вошла старшая спальница.

– Княгиня, – сказала она, – тут стоит посланец от твоего совета.

– Чего ему надо? – с досадой спросила Идая.

– Совет просит тебя, если состояние твоего здоровья не дозволяет тебе выйти к нему, распустить его по домам.

– Пусть скажет совету, что я очень тронута его заботой о моем здоровии, но что он тревожится понапрасну; меня задержали важные государственные дела, но я сейчас к нему выйду.

– Распустить я вас распущу, – сказала она, когда спальница ушла, – притом надолго; пора покончить и с этим последним новшеством афинских времен. Дайте мне только провести мою новую меру – храм нашим Гарпиям на вершине мыса, что над городом, – а затем скатертью дорога… Но, Пефредо, ты как-то странно улыбнулась на мой вопрос; скажи, что тебе известно.

– А вот что: все нити всех заговоров держит в своих руках одна особа, и эта особа – твоя свекровь, черная княгиня.

– Как? Амага? Ты в этом уверена?

– Как и в том, что я Пефредо, безобразнейшая из Гарпий.

– А, вот как. Прекрасно, матушка-свекровушка, это по-скифски. Научилась, видно, у своего лесника пни выкорчевывать: сначала за меня против нее, затем за нее против меня. Посмотрим, однако, кто кого перехитрит. Кстати о леснике, как поживает Финей? Рад небось отдыху, который ему предоставили Гарпии. Ест вовсю?

– Вряд ли. Он очень ослаб за последнее время. Все сидит, опершись на свой уставленный яствами стол, ничего не трогает и словно куда-то смотрит своими темными глазами. Иногда губами шевелит, словно говорит что-то кому-то.

– А ты подслушала, что он говорит?

– Да все одно и то же: «Радость моя, невеста моя, как люблю я тебя!»

Идая рассмеялась.

– Ну, и пусть любит на здоровье. Тоже жених, нечего сказать. Впрочем, он не на моей совести: пусть пеняет на своего тестя, Горного Царя… Однако пора наконец выйти к этим мудрецам. Итак, лишь только вернутся сестры, скажи им, чтобы покончили с заключенными: чем скорее, тем лучше.

Она надела свою красную кику и направилась к выходу. У одного из преддверных столбов хоромы она заметила старуху всю в черном: согбенная, опираясь на свой посох, она с напряженным вниманием следила, казалось, за каждым движением повелительницы.

– Ты здесь зачем, старая ведьма? Опять, видно, подслушивать пришла?

– Пришла узнать, невестушка, не будет ли какого распоряжения от твоей милости? – льстиво ответила старуха, еще ниже сгибая свой стан.

Изволь приходить, когда за тобой будет послано. А теперь вон, через черную дверь!

С этими словами она прошла мимо нее, обливая ее, точно едким рассолом, гневно-презрительным взором своих колючих глаз.

Старуха невольно подалась назад. Когда Идая прошла, она внезапно выпрямилась и стремительно метнула по направлению к ней свою правую руку, расправляя ее пальцы.

– Все пять тебе в глаза! – прошептала она.