Психология конфликта

Таким образом, найти персонологические корреляты потенциальной эффективности или адекватности того или иного психотерапевтического метода достаточно непросто. Возможно, этот поиск должен скорее вестись не на основе тех или иных характеристик клиента, а исходя из особенностей переживаемого им конфликта, тем более что, как мы видели, разные психологические подходы в определенном смысле «специализируются» на разных видах конфликтов.

Другая тенденция, характерная для современной психологической практики, – это тенденция к интеграции, появление новых, «синтетических» направлений, которые невозможно было бы однозначно идентифицировать в рамках привычных классификаций подходов. Уже отмечалось, что синтез поведенческого и когнитивного подходов – «когнитивно-поведенческая психотерапия» – оказался более плодотворным, чем практические успехи каждого из этих направлений в «чистом» виде. Происходят перемены даже в такой наиболее разработанной, устоявшейся, а потому и более консервативной практике работы, как психоанализ.

Но, пожалуй, еще более важным результатом отказа от противопоставления разных подходов и защиты «чистоты своих рядов» стало освобождение самих психологов от прежних жестких канонов работы

(традиции которых были заложены многочисленными психоаналитическими процедурными табу). Взгляд на клиента как на свободную творческую личность дал возможность и самим психологам ощутить свое собственное право на свободу и творчество, в том числе и право выбора своих действий не «по правилам», право на импровизацию. Ведь конкретная практика не может быть заранее уложена в отработанные схемы, и иногда психотерапевт в интересах клиента решается на неожиданные шаги. Вспомним еще раз новеллу Ялома «Лечение от любви» с ее героиней, семидесятилетней женщиной, восемь лет живущей воспоминаниями о былом романе, которые стали для нее своего рода наваждением. В течение пяти месяцев Ялом не мог ни изменить состояние своей пациентки, ни избавить ее от этой фиксации. И тогда он принимает решение включить в процесс работы с пациенткой ее бывшего возлюбленного, напрямую столкнув ее с реальностью. Шаг и нетрадиционный, и рискованный. Однако именно он и оказался эффективным (Ялом, 1997).

Бывает очень трудно отнести процедуры реальной практической работы к какому-то одному конкретному типу. В качестве заключительной иллюстрации приведем случай из практики, который как пример реализации своей стратегии работы с проблемой выбора описывает Ф. Василюк. В консультацию обратилась молодая женщина 22 лет, Т., которая оказалась в ситуации выбора между двумя претендентами на ее руку. Терапевт предложил ей представить себе свою жизнь в течение ближайших лет в случае выбора в пользу одного, а затем в пользу другого. Далее произошла воображаемая «встреча» клиентки с обеими женщинами, прожившими эти несколько лет с каждым из ее потенциальных избранников (Василюк называет их «посланцами» из двух сценариев ее будущего). Затем состоялась «беседа» с человеком, который является для клиентки воплощением мудрости, носителем созвучных ценностей, в чьем хорошем отношении к себе она уверена. Роль этого на самом деле реально существующего человека на время взял на себя терапевт. В этой роли он

...

…несколько минут побеседовал с Т., стараясь только оказать эмоциональную поддержку и максимально ослабить лихорадочность внутреннего требования Т. от самой себя быстрого принятия решения. Завершился этот короткий диалог сказочной рекомендацией: «Знаешь что – утро вечера мудренее. Ни о чем не думай, ложись сегодня пораньше спать, завтра утром проснешься, и все само встанет на свои места» (Василюк, 1997, с. 313).

Больше они не встретились, а терапевт впоследствии узнал, что Т. отказала обоим претендентам.

Мы привели этот пример (который проигрывает оттого, что он оказался вне контекста общих рассуждений Ф. Василюка о психотехнике выбора), чтобы продемонстрировать ранее обозначенные нами проблемы. К какому типу практической психологической работы может быть отнесен этот реальный случай? Сам автор называет его «психотерапевтической консультацией». К какому направлению практической психологической работы могут быть отнесены приемы, использовавшиеся терапевтом в ходе данной консультации? Могут ли они быть однозначно отнесены к какому-либо из известных направлений работы? Наконец, если эта встреча имела разовый характер, можно ли говорить о «разовой психотерапии»? И, наконец, последний вопрос – имеют ли смысл все эти вопросы?