Психология конфликта

Это не означает, однако, что проблема нейтральности не вызывает вопросов, когда психолог реализует ее практически. Нейтральность в поведении посредника в конфликте – необходимая, но трудно удерживаемая позиция в силу потребности его участников получить от терапевта подтверждение своей правоты, пытаясь «перетянуть его на свою сторону», представляя свою позицию более справедливой, свое поведение более «правильным», а себя – «жертвой» партнера. Фишман описывает следующий эпизод из своей практики. В течение двух месяцев он работал с супружеской парой, которая за это время добилась существенных успехов в преодолении своих трудностей:

...

По существу они смогли перейти тот рубеж, на котором прежде обычно происходило размывание их трудностей благодаря привлечению третьего лица, и получили возможность разрешить некоторые свои разногласия.

Но однажды жена позвонила терапевту и сказала, что хотела бы в начале следующего сеанса побеседовать с ним наедине. Терапевт согласился. В начале сеанса жена и терапевт заходят в его кабинет, а муж ждет в коридоре.

Жена.

Фрэнк меня не понимает. Всякий раз, стоит мне заикнуться о том, как я беспокоюсь за свою мать, он выходит из себя.

Фишман. Это касается только вас с Фрэнком. Он должен присутствовать здесь, чтобы ответить.

(Минухин, Фишман, 1998, с. 143).

Фишман, комментируя этот эпизод, говорит о том, что если бы он позволил женщине жаловаться на своего мужа, это означало бы не только «недопустимое вовлечение терапевта» в их отношения, но и «лишило бы мужа и жену возможности самостоятельно уладить свои разногласия». Добавим к этому, что даже «разовое» присоединение терапевта к позиции одной из сторон разрушает процесс посредничества и, что еще опаснее, может обострить конфликт, усиливая позицию одного из участников и ослабляя позицию другого и вообще меняя схему конфликта (теперь их двое против одного).

Таким образом, психолог, выступая в роли посредника, должен сохранить нейтральность по отношению к позиции участника конфликта, не стать его «адвокатом», иначе возможность посредничества будет исключена. Посредник не судья, и он не должен принимать собственных решений, касающихся конфликта. Посредник не может выносить своих оценок по поводу проблемы конфликта и поведения его участников, не должен «присоединяться» к позиции участников, так как в этом случае он не сможет оказать им эффективную помощь.

...

Во время первого сеанса с такой воинственной парой терапевт может сказать: «Вы правы» – жене и «Вы тоже – правы» – немедленно ощетинившемуся мужу. А затем продолжить: «Однако за то чтобы чувствовать себя правым и несправедливо обиженным, придется заплатить дорогую цену – ваша совместная жизнь будет несчастной». Правда, это не слишком мягкий прием присоединения, однако такой вызов («чума на оба ваших дома») дает понять, что терапевт принимает к сердцу проблемы этой пары.

С. Минухин, Ч. Фишман

Его нейтральность, однако, не означает бесстрастности или равнодушия. Участники конфликта должны чувствовать заинтересованность посредника в успешном разрешении конфликта – но не в победе какой-либо из сторон. Обратившийся к посреднику человек должен уйти с чувством того, что посредник понимает его проблемы, заинтересован в успешном решении конфликта, но не будет являться «адвокатом» его позиции.

Положение посредника часто осложняется тем, что обратившиеся к нему люди, как правило, ждут от него помощи, советов, поддержки своей точки зрения. Они ждут, что своей компетентностью или своим авторитетом он решит проблему в их пользу или, по крайней мере, укрепит их в сознании своей правоты.