Психология недоверия. Как не попасться на крючок мошенников

Как позже призналась Розалес, все это время она осознавала, что совершает мошенничество. Она «прекрасно понимала, что работы поддельные и не принадлежат кисти тех художников, которым она их приписывала».

* * *

Как получилось, что уважаемые специалисты в области искусства так долго верили в мошенничество такого масштаба? Почему никто не обратил внимания на поток поддельных картин, одна за другой появлявшихся в авторитетных коллекциях?

Добавка – та часть аферы, где жертву снова убеждают в правильности происходящего и просят вложить в мошенническую схему еще больше времени и ресурсов. Взятка – этап, когда мошенник наконец осуществляет свой план и обдирает жертву как липку. Глафира Розалес поставляла Энн Фридман все новые и новые картины, так и не дав никаких объяснений по поводу их сомнительного происхождения, несмотря на то что Фридман считала это проблемой (добавка), и продавала их через галерею, получая все больше и больше денег. При этом сама она планировала вскоре тихо исчезнуть со сцены, оставив Фридман и галерею Knoedler разбираться с претензиями. (Взятка в этом случае прошла не по плану, Розалес слишком задержалась и не смогла аккуратно уйти, хотя, если бы сделала это несколькими годами раньше, ей это вполне удалось бы.) Казалось бы, заставить людей дать еще больше, когда они уже дали более чем достаточно и ничего не получили взамен, заставить их сделать еще больше, чем они уже сделали, – непростая задача. Однако Фридман продолжала продавать картины, хотя не получила информации, которую неоднократно просила, и раз за разом закрывала глаза на тревожные сигналы. В конечном итоге задача мошенника оказывается намного проще, чем кажется. Когда жертва мошенника переходит на стадию добавки и готова идти ва-банк и повышать ставки, конец аферы – взятка – неизбежен. Как гласит пословица, коготок увяз – всей птичке пропасть.

Вечером 3 июня 1976 года работники плотины на реке Тетон в восточной части штата Айдахо, проводя профилактический осмотр, обратили внимание на две небольшие протечки: одну примерно в 400 метрах, другую – в 450 метрах вниз по течению на боковых крыльях плотины. Чистая вода била из трещин со скоростью 220 и 150 литров в минуту. Встревоженные работники отчитались о случившемся. Менеджеры пришли к выводу, что протечки не представляют серьезной опасности. Кроме того, по состоянию на девять часов вечера следующего дня ситуация не изменилась.

На следующий день рано утром, около семи, подрядчики из Gibbons and Reed, приехавшие для работы на плотине, заметили, что из одной опоры течет вода. В 07:45 на место прибыла группа геодезистов из Бюро мелиорации. В нижней части плотины обнаружилась еще одна течь. И еще одна немного выше. Они немедленно сообщили руководству. В 08:15 сообщение получили инженер-строитель Роберт «Робби» Робисон и полевой инженер Питер Эберли. К девяти часам они лично прибыли на плотину. Появилась еще одна течь в опоре, на этот раз со стороны каменной насыпи. Рабочим дали инструкции по отводу воды и устранению протечки.

В половине одиннадцатого обращенный вниз по течению фасад плотины потемнел: по нему медленно расползались влажные пятна. Затем раздался оглушительный звук, как при аварии или взрыве, «словно громкий рев», как рассказывал позднее Робисон. После этого послышался шум, напоминающий грохот водопад. Возник гигантский водопад. Вода хлынула, смывая искусственную насыпь. На место прорыва немедленно отправили два бульдозера, чтобы завалить камнями быстро увеличивающиеся отверстия. Робисон заглянул внутрь: в насыпи образовался туннель длиной 10–12 метров и диаметром почти 2 метра. «Вода была очень мутная, – вспоминает он. – Она била из отверстия в насыпи примерно в 4–6 метрах от опоры». Бульдозеры успели проработать около двадцати минут, потом почву размыло, они один за другим сорвались с обрыва и их унесло течением.

На поверхности воды начал формироваться водоворот. Как в замедленной съемке в фильме ужасов, воронка на глазах росла, закручиваясь все быстрее. Ее пытались завалить камнями, но ничего не помогало. Затем начали появляться карстовые воронки, грунт проседал. Насыпь обрушилась. В 11:57, за три минуты до полудня, плотину окончательно прорвало. С момента утренней утечки до финала катастрофы прошло пять часов.