Психология установки

Что же говорят нам эти данные в целом? Как в первом, так и во втором случае мы встречаемся с некоторым, хотя и незначительным, числом лиц, которым как будто и удается правильно и сравнительно легко разрешить предлагаемые им задачи. Однако если внимательно приглядеться к этим случаям, то принуждены будем сказать, что здесь перед нами состояние, в котором наши больные хотя и оказыва­ются более или менее адекватными ситуации, но сравни­тельная поверхностность их суждений все же не оставляет сомнения в том, что мы имеем дело с не вполне нормальны­ми субъектами.

Еще яснее это видно в опытах с остальными больными, которым, собственно, вовсе не удается разрешить предло­женные им задачи, хотя все они и обнаруживают более или менее определенную готовность сделать это. Как мы видели, они принимают предложение экспериментатора, обнару­живая желание выполнить его, но не оказываются в силах сделать это: главным образом потому, что им не удается со­средоточиться на задаче. Словом, во всех этих случаях чув­ствуется явно выраженная недостаточность способности объективации.

Итак, мы можем заключить, что в случаях шизофрении мы имеем дело с более или менее явным дефектом способно­сти объективации, и нужно полагать, что это служит одной из психологически понятных причин своеобразного сниже­ния поведения больного.

Выше, при описании состояния объективации, мы убеди­лись, что это — одна из наиболее существенных особенностей психологии человека. Анализ поведения шизофреника пока­зывает, что патология в этом случае несомненно затрагивает и эту способность: объективация шизофреника становится определенно дефективной. Но если это так, то это значит, что в этом случае мы имеем дело с явлениями глубоких измене­ний в психической жизни больного — мы имеем дело со сни­жением уровня, на котором работает психика нормального человека. Выше мы говорили относительно планов психиче­ской жизни вообще и видели, что у человека, ввиду наличия способности объективации, следует различать несколько та­ких планов. Отсюда становится понятным, что вся система психической жизни человека должна стать иной — она дол­жна совершенно перестроиться, если лишить ее способнос­ти объективации. В случае шизофрении мы имеем дело не­сомненно, хотя и не исключительно, с явно выраженным ак­том поражения этой способности.

Но значит ли это, что шизофреник, лишившись способно­сти объективировать явления и развивать акты своей дея­тельности на высоком уровне, этим самым снижается просто до уровня нормальной психической жизни животного? До­статочно поставить этот вопрос, чтобы сейчас же дать иа него отрицательный ответ.

Шизофреник, конечно, продолжает быть человеком, но человеком, лишенным того, что является специфической особенностью его психики; он продолжает быть больным, не­нормальным человеком.

Нужно помнить, что заболеванию предшествует до­статочно длительный период нормального развития. Сле­довательно, заболевает более или менее сложившийся, нор­мальный человек. На базе установившейся способности объективации у него развивается интеллект — способность логического мышления — и затем, или наряду с ним, и воля — эта основа регулированного, истинно человеческого поведе­ния. Когда начинает разрушаться способность объективации, естественно, прекращается нормальная работа и всех этих систем, базирующихся иа ее основе: и интеллект и воля ста­новятся формами психической активности, лишенными сво­его обычного нормального основания. Будучи лишены его, и мышление и воля начинают проявляться в патологических формах деятельности, и это продолжается до исходных со­стояний шизофрении, в которых они постепенно снимаются, и больной все ближе и ближе подходит к состоянию живот­ного, с которым его, однако, никогда в полной мере нельзя идентифицировать.

Дальнейшие исследования должны показать, как широко и в каких направлениях и формах находит свое отражение этот основной сдвиг в психике шизофреника. Они же долж­ны сосредоточить внимание и на разрешении проблемы о специфике зтого сдвига.

3. Типологические основы шизофрении.

При попытке типологической классификации людей, ведущих жизнь в нормальных условиях, мы остановились на мысли о необхо­димости разделить их в основном на три большие группы: па группу , группу и группу людей. Строго говоря, истинно нормальными следовало бы признать группу людей, тогда как вместе с нужно было бы отнести к категории субъектов, в той или иной мере отступающих от обычной нормы.