Психология внимания

1) Колебания зрительных ощущений, наблюдаемых с напряженным вниманием. Еще Гельмгольц заметил, что предел зрительной чувствительности не постоянен, но колеблется. Проведем, говорит он, на белом диске от центра к окружности черную прерывистую линию, имеющую везде одинаковую ширину. Если сообщить этому диску, который называется диском или кругом Массона, быстрое вращательное движение, то черные линии дадут ряд серых концентрических колец. Пусть d есть ширина черной линии, г — расстояние известной точки ее от центра диска; если интенсивность белого цвета диска примем за единицу, то интенсивность… серой полосы, возникающей при вращении диска и находящейся от центра в расстоянии r, будет…

Таким образом, интенсивность серых колец тем менее отличается от белизны диска, чем r больше; внутренние кольца более темны, наружные более светлы, и мы получаем между ними ряд тонких переходов. Опыт состоит в том, чтобы определить, которое из колец мы еще можем отличить от белого диска. Эта граница непостоянна; она зависит, конечно, от степени освещенности диска. Но кроме того, замечает Гельмгольц, эта граница изменяется в отдельные моменты наблюдения, при большем усилии внимания, в то время как объективные условия остаются неизменными[82]

.

Спрашивается теперь, где причина этого явления, т. е. лежит ли она в усталости воспринимающего органа, или она действительно центрального происхождения, т. е. соответствует колебаниям внимания. Ниже будет описан ряд опытов, доказывающих, что это явление центрального происхождения. Но уже и теперь мы можем представить два довода, почему объяснение этого явления из-за утомления сетчатой оболочки весьма мало вероятно. Во-первых, если это понижение чувствительности есть следствие утомления ретины, то совершенно непонятно, как оно может исчезать, когда внешнее раздражение продолжает действовать на глаз. А между тем это несомненно имеет место: малозаметные кольца массовского диска являются, исчезают, вновь являются, хотя мы непрерывно продолжаем наблюдение. Таким образом, если эта периодическая смена есть следствие утомления сетчатки, то мы должны бы принять, что сетчатка может отдыхать в то самое время, когда она подвергается внешнему раздражению. Во-вторых, если это явление периферического утомления, то непонятно, почему оно особенно и почти исключительно заметно при наиболее слабых раздражениях[83]

, хотя ретина при этом подвергается наименьшему действию. С другой же стороны, совершенно естественно, что внимание к малому впечатлению тем утомительнее, чем это впечатление слабее, ибо роль внимания должна быть тем больше.

2) Любопытно, что такие же колебания наблюдаются и в слуховых ощущениях, когда мы сосредоточиваем на них внимание. Явление это тоже было уже исследуемо, именно Урбанчичем, известным венским отиатром, главным образом на тиканье карманных часов[84]

. Если мы прислушиваемся со вниманием к этому звуку с некоторого расстояния и среди полной тишины, то явление исчезания и нового появления ощущения достигает замечательной ясности: звук то совершенно исчезает, то кажется весьма громким. Здесь, как и в зрительных ощущениях, следует, однако, доказать, что мы имеем дело именно с колебаниями внимания, т. е. явлениями центрального происхождения, а не с периферическим утомлением nervi acustici. Но прежде чем перейти к этому доказательству, мы должны еще показать, что причина этих слуховых колебаний не лежит где-нибудь еще дальше, т. е., во-первых, в объективных изменениях звука, а во-вторых, в проводящих частях среднего уха. В этом случае мы просто можем сослаться на исследование Урбанчича.

Что касается объективной силы звука, то Урбанчич нашел, что указанные колебания сохраняются при наблюдении слабого тона от электрического камертона[85], где исключена возможность периодических колебаний объективной силы звука. Замечательно также, что колебания имеют ту же продолжительность при наблюдении тиканья различных карманных часов, что также указывает на субъективность этого явления. Наконец, Урбанчич наблюдал те же периодические колебания и в равномерном шуме падающей струи воды. Одинаковость явлений при столь разнообразных видоизменениях внешних условий показывает, что причина его не лежит в объективном изменении самого звука.