Психопат-тест

Я начинал сердиться, потому что преодолел такой долгий путь и вот теперь не нахожу в Тото никаких психопатических черт. Он скромен, застенчив, без всякой завышенной самооценки, очень эмоциональный… и вообще – какой-то ничтожный для мужчины столь крупных габаритов. По правде говоря, незадолго до того я стал свидетелем признаний, подтверждавших пункт 11 опросника («Беспорядочное сексуальное поведение»), однако я уже и раньше рассматривал этот пункт как излишне пуританский.

– Меня очень любят женщины, – сказал Тото. – У меня всегда было очень много женщин. Наверное, им нравится мое общество.

И он скромно пожал плечами.

– А сколько у вас детей?

– Семеро.

– А сколько у них матерей?

– Почти столько же! – рассмеялся Констан.

– Почему же так много женщин?

– Не знаю. – Он действительно был несколько озадачен моим вопросом. – Мне всегда хотелось иметь много женщин. Не знаю, почему.

– А отчего не завести себе какую-нибудь одну женщину?

– Не знаю. Может быть, все происходит из-за того, что мне хочется, чтобы меня любило как можно больше людей. Поэтому я учусь нравиться людям. Я со всеми всегда соглашаюсь. И они чувствуют себя хорошо рядом со мной, и потому я им нравлюсь.

– Но разве это не слабость с вашей стороны? – сказал я. – Ваше отчаянное желание нравиться людям. Разве это не слабость?

– О нет! – Тото рассмеялся и как-то слишком энергично погрозил мне пальцем. – Совсем не слабость!

– Почему же?

– Я скажу вам, почему! – Констан улыбнулся, заговорщически подмигнул мне и произнес: – Если окружающие вас любят, вы можете манипулировать ими и добиваться от них всего, чего захотите!

Я заморгал от неожиданности.

– Значит, вам не хочется, чтобы люди на самом деле вас любили?

– Наверное, нет, – пожал он плечами. – Я вам выдаю свои самые сокровенные секреты, Джон!

– Когда вы сказали – «Мне неприятно, когда люди меня не любят», вы не имели в виду, что это задевает ваши чувства. Имелось в виду то, что это задевает ваш статус.

– Да-да, именно так.

– И как же у вас получается нравиться людям?

– А вот, посмотрите, – ответил Тото.

Он повернулся к пожилому заключенному, дети и внуки которого только что ушли.

– Какое у вас чудесное семейство! – воскликнул Констан, обращаясь к нему.

Лицо старика расплылось в широкой благодарной улыбке.

– Спасибо! – сказал он.

Тото многозначительно улыбнулся мне.

– А как насчет сочувствия? – спросил я. – Вы сопереживаете людям? Ведь сочувствие некоторые тоже считают слабостью.

– Нет, – решительно ответил Тото. – Я не испытываю никакого сочувствия. – Он дернул головой, словно лошадь, на морду которой села муха. – Таких эмоций у меня не бывает. Вы имеете в виду, жалею ли я людей?

– Да.

– Нет, я не жалею людей. Нет.

– А эмоции? – продолжал я наседать. – Вы ведь уже говорили мне, что являетесь очень эмоциональным человеком. Но сильные эмоции тоже в каком-то смысле, гм… слабость.

– А, но ведь всегда можно выбрать ту эмоцию, которая требуется, – ответил Констан. – Вот видите, Джон, я вам раскрываю свои самые сокровенные тайны.

– А что вы можете сказать относительно тех трех женщин, которые свидетельствовали против вас в суде? – спросил я. – Вы чувствовали что-нибудь по отношению к ним?

Тото процедил со злобой:

– Три дамы заявили, что какие-то неизвестные мужчины в масках пытали их, насиловали, а потом бросили умирать и всякое прочее бла-бла-бла. – Он нахмурился. – Они сочли их членами FRAPH только потому, что на них была форма FRAPH. Обо мне ходит слух, что я насиловал ради ощущения власти.

– И что же, по их словам, с ними произошло?

– А, – отмахнулся он. – Я уже говорил: одна из них сказала, что ее избили, изнасиловали и бросили умирать. Какой-то там «врач», – при слове «врач» Тото сделал пальцами насмешливый жест, изображавший кавычки, – якобы засвидетельствовал, что от кого-то из нападавших она забеременела.

Все обвинения в свой адрес он охарактеризовал как лживые, все до одного, и, если я желаю поподробнее узнать о клевете на него, то мне следует подождать до выхода его уже написанных до половины мемуаров под названием «Эхо моего молчания».