Психотехнологии измененных состояний сознания

Коренным среди всех психотерапевтических мифов, на котором построено большинство профессиональных терапевтических программ, является миф о реабилитации через катарсис, или, в более узком смысле, миф о том, что можно помочь человеку, занимаясь деятельностью, построенной на вторичном проигрывании травматической ситуации. Психоаналитики выискивают подавленные биографические эпизоды, но никогда не позволяют пациенту пережить действительную травму, удерживая ситуацию под вербальным наркозом, что считается критерием профессионализма. Однако и здесь и в других видах терапии не происходит то, что декларируется. Мы лишь углубляем и расшатываем ту же самую колею, как в случае с больным зубом, который не болит уже просто потому, что его сверлят каждый день. Катарсис, понимаемый как «очищающее переживание» травматической ситуации, не решает задачу терапии как исцеления; проблема состоит в том, чтобы стереть эту запись (если это в принципе возможно) или не попадать в нее вновь и вновь. Потому что при любой провокации может снова происходить смешение реальности и травматичес-кой ситуации, и ослепленный человек опять очутится в своем неизжитом кошмаре, в своем джунглевом аду.

Радикальное же решение состоит не в том, чтобы через повторение травмирующих ситуаций как-то очиститься, что-то осознать и через это каким-то чудом исцелиться, а в том, чтобы набрать такое количество жизненных сил, осознавания, приобрести методы сдерживания, чтобы не попадать прежде всего в колеи травмирующих ситуаций, вовремя их опознавая, а еще лучше – не подпитывать ни каплей энергии вращение пластинки психотерапевтического патефона, убедительно вовлекающего нас в миф об онтологической реальности травмы. Все ищущее и находящее конечную причину травмы и предлагающее терапевтический реверс, затягивает нас в супружескую пару мифов травмы-исцеления. Но пути исцеления неисповедимы, как и пути Господни. Сущность терапии лежит далеко за пределами любых представлений и, уж конечно, любых концептуальных построений. Если мы по-настоящему поймем, что провокации есть всегда и что источники проблем в принципе бесконечны, так как отзывается на них организм, хранящий травмы рождения, зачатия и в потенции – всю боль и бессознательность мира, что заранее никогда не ясно, какая ситуация послужит триггером провала и боли, что единственное радикальное средство – это осознавание и тренировка, направленные на то, чтобы не попадаться на уловки демонов прежних и будущих страхов, не выцарапывать глубже граммофонную пластинку прежних травм. И если терапия, как в случае холотропного подхода, работает с экстремальными ситуациями, намеренно провоцируя множественность возможных травматических ситуаций, то следует разрабатывать и соответствующие стратегии, чтобы именно исцелять, а не углублять травму, фиксируя ее под видом лечения. Особенно опасно, когда люди, получив один-два урока холотропного дыхания (причем из вторых-третьих рук), потом пытаются проводить сеансы, даже не подозревая, с какими силами они заигрывают и сколь много вреда они приносят, запуская эти силы и не зная надежных методов работы с ними.

Никакое исцеление не произойдет само по себе ни в результате приема псилоцибина, ни в ходе сессии холотропного дыхания. Необходимо организовать ситуацию, которая будет поддерживать процесс исцеления. И если мы принципиально не в состоянии правильно определить, что является «проблемой», то наилучшей стратегией работы с экстремальными ситуациями будет поддержка всего, что возникает, создание опоры и защиты для естественной динамики процесса исцеления. Если, скажем, ситуация травмы зафиксирована в ситуации предательства, или наказания, или недостатка заботы, то простого прикосновения в момент всплытия этих переживаний может оказаться достаточно, чтобы радикально переставить знак ситуации и дать то,что человек недополучал всю жизнь, и то, что стучалось каждый раз, но было заблокировано, наконец прорвется.

Итак, оптимальной работой при холотропной терапии – и это было выявлено еще в психоделической терапии – является поддержка всего, что возникает. И оптимальной стратегией работы в пиковых ситуациях является работа групповая, а внутри группы – парная: один человек отправляется в холотропное путешествие, а второй находится рядом и бдит, охраняя пространство переживаний первого.

Сама по себе идея разбиения группы на пары родилась у Станислава Грофа почти случайно. Он проводил семинары в Эсаленском институте с большими группами, где каждый участник дышал по одиночке, и работал с клиентами по всему залу. Как-то вовремя одного из семинаров он сильно потянул спину, и под угрозой срыва семинара возникла мысль разбить группу на пары, где один человек дышит, а другой помогает. И результаты сессии превзошли все ожидания. Так, благодаря этому совпадению в холотропном дыхании стало проводиться разбиение на пары холонавтов – сидящего и дышащего.