Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода

Как показывают мои примеры, в каждый момент у нас есть огромный диапазон потенциальных образов себя, из которых мы можем выбирать. Сила делать подобный выбор изначально присуща нашему бытию. Мы очень часто отрицаем её, но когда открываемся осознаванию, то ощущаем большую силу и преданность своему пути, даже если продолжаем делать то же, что делали прежде. Часто мы выбираем новый путь, поскольку, взвесив его, видим, что уступки, на которые нам придётся пойти, не такие уж грозные, а мы сами не такие уж хрупкие. Пробуждаясь к насущной реальности, к своему зрелому бытию, мы часто видим, что бездумно действовали так, словно нас по-прежнему сдерживают ограничения детства и зависимости. Мы также можем обнаружить, что слепо повторяли старые способы поведения, хотя они доказали свою несостоятельность. Открытие собственной свободы во многом означает возможность отпустить те обречённые на провал паттерны, которые мы так долго поддерживали.

Однако это ощущение большей силы в собственной жизни может принести и другие плоды, не ограничивающиеся преодолением страданий прошлого. Как показывает цитата из Уолша [Walsh, 1976, 122–123], мы обнаруживаем богатство внутреннего мира, бесконечные возможности, которые он порождает, и даже такие переживания, которые всегда считали зависящими от внешних стимуляторов, например, синестезию и психоделические видения и чувства. Уолш описывает и другие силы нашего собственного существа [Ibid., 107]:

Примерно в это же время я также начал обнаруживать, что могу трансформировать эмоции и что страх, например, может превратиться в приятное возбуждение… Неудивительно, что когда это и предыдущие открытия начали «укореняться», я обнаружил, что испытываю больше радости, чем когда-либо прежде считал возможным… Ближе к концу терапии стала очевидной невероятная сила убеждений и моделей, которые могли действовать как самоисполняющиеся пророчества… Меня поразила та степень, в которой я сам и, подозреваю, все мы недооцениваем силу своих убеждений.

Ослабление уязвимости

Я уже упоминал о распространённом открытии того, что мы прилагаем большие усилия и отказываемся от желанных переживаний, чтобы оградить себя от страданий, которые при ближайшем рассмотрении в свете текущей жизни оказываются не такими значительными. Мы также приходим к осознанию того, что все мы в той или иной степени испытываем боль и что выбор направления действий, которое приведёт нас к желанному результату, полностью оправдывает некоторый дискомфорт при достижении этого результата. Хелен не решалась попросить о повышении зарплаты на работе, поскольку её начальник мог решить, что она слишком озабочена деньгами, однако, раскрыв свои чувства, она наконец осознала, что это смущение — сущий пустяк по сравнению с тем наслаждением, которое принесёт давно уместное повышение зарплаты. Пит избегал профессионального экзамена, поскольку был уверен, что не сдаст его, так как не мог всё сделать идеально, — этот стандарт удалось отодвинуть в сторону, когда он сравнил пренебрежимо малую боль «достаточно хорошего результата» с задержкой в развитии карьеры. Тоби постоянно избегал споров со своей женой, боясь боли конфликта с ней, пока не осознал, что неискренность их отношений в действительности причиняет им гораздо больше боли.

Опора на внутреннюю мудрость

Наши идентичности как субъекты являются невидимыми. В действительности мы — это процесс видения, а не то, что видимо. Мы — это процесс знания, а не то, что узнаётся. Мы — это процессы осознавания, а не содержание осознавания. Осознавание невозможно измерить объективно. Любое описание сделало бы осознавание объектом, которым оно не является. Мы можем говорить о памяти и её содержимом, поскольку память проявляется лишь через своё содержимое. То же самое касается сознания — оно проявляется лишь через то, что мы сознаём, поэтому мы можем говорить о том, насколько мы сознаём это.

Процесс поиска, находящийся в центре всего того, что я описал в предыдущих главах, — это средство привнесения материала в сознание. Это способ исследования осознавания, похожий на освещение фонариком тёмного чердака, в результате чего один за другим обнаруживаются разные объекты. Очевидно, что в осознавании гораздо больше возможностей, чем мы сознательно видим в тот или иной момент. Имеет ли осознавание ограничения в некоем идеальном состоянии — вопрос, на который невозможно ответить. Вообще-то, возможно, этот вопрос даже не имеет смысла, поскольку осознавание не является тем же измерением бытия, что и ограничения и содержимое. Как мы увидели, процесс поиска лучше всего работает тогда, когда мотивируется исключительно заботой и ожиданием открытия. Если клиент увлекается решением проблем и пытается сознательно направлять этот процесс, это лишь мешает. Чем более субъективно используется процесс поиска, тем лучше он проходит. Препятствия этому процессу делают его объектом манипуляций. Таким образом он перестаёт быть подлинно субъективным и начинает ограничиваться объективным сознанием.