Психотерапия нового решения

В семейной терапии клиент, говорящий «мы» вместо "я" — это самоизбранный представитель от всей семьи. Чтобы все члены семьи могли сохранить автономию, такое «мы» внимательно изучается на предмет того, действительно ли оно выражает чувства и мнения всей семьи.

Может быть, вероятно

Эти и другие подобные слова требуют от терапевта вопросительной реакции. Очень часто в записях бесед, в которых терапевт «чувствует себя в тупике», мы слышим, как клиент говорит «может быть», а терапевт спешит двигаться дальше, предполагая, что клиент сказал «да».

Клиент: Я думаю, может быть, я… я хочу иметь больше друзей. Терапевт: Отлично!

На самом деле реакцией терапевта должно быть «Может быть?» или «Рассмотрим обе стороны… вы и хотите иметь больше друзей и не хотите».

Первое жульничество

Первое жульничество во время встречи необычайно важно, потому что, если оно не блокировано, вся встреча в результате может пойти насмарку. Клиент сказал: «Я никогда не делаю того, что обещаю», а затем заключил контракт бросить курить. Стажер-терапевт напряженно и безуспешно трудится в течение 30 минут, пока мы не останавливаем встречу и не прокручиваем пленку с начала: «Я никогда не делаю того, что обещаю». Терапевт в ужасе: «Господи, я этого не слышал!»

Если жульничество не блокировать, оно может создать сцену для всего последующего курса лечения. Когда клиент сообщает терапевту: «Я лечился у 17 терапевтов и слышал, что вы очень сильны в случаях моего типа», — будь осторожен, ковбой, тебя хотят уделать. Ответ на это: «Ну, и как вы собираетесь меня победить?» Затем Боб говорит: «Ради вашего блага я бы хотел, чтобы вы достигли в терапии своих целей. Если же вы не изменитесь, моя жизнь останется прежней. Ну и, пожалуй, я несколько дней буду помнить о вас, как еще об одном парне, который в будущем может измениться, а может нет». Затем, если парень не будет меняться, он, может быть, вспомнит наше предсказание, и оно сослужит ему службу при решении — продолжать терапию или нет.

Смех висельника

Люди потешаются над комиком, когда он демонстрирует свою наивность, незнание, некомпетентность или когда он как-нибудь наносит себе вред. Когда клиенты потешаются над собой, то вызванный этим смех группы и терапевта (мы называем его «смехом висельника») усиливает их патологию. Молодой бизнесмен рассказал во время терапевтического марафона со своими помощниками, как он поломал лодку, заглядевшись на женщину, у которой расстегнулся и упал купальник. Многие в группе смеялись до слез. Мэри заметила: «Мало смешного в том, что вы поломали лодку!»

Его помощник напомнил бизнесмену, что он часто рассказывает забавные истории о том, как портит себе удовольствие. Бизнесмен отказался признать, что это «что-то значит». Боб предложил ему провести эксперимент: «В течение месяца не рассказывайте ни себе, ни кому другому истории, выставляющие вас на посмешище, и сообщите нам затем о результатах».

Через шесть месяцев он написал «Я все еще думаю, что мой стиль шутить ничего не значит, однако я разлюбил подобные шутки. Хотя я и продолжаю думать, что это не несло никакого психологического оттенка, сообщаю, что эти шесть месяцев я жил с большим удовольствием, нежели когда-либо, и что со мной больше не произошло ничего, что могло бы стать темой моих юморесок».

Смех висельника может указывать на определенные предписания и решения. Клиенты смеются над несчастными случаями, когда разыгрывают "Я почти убью себя "; над потерей денег в финансовой игре «Не делай денег»; над недостатком взрослости, разумности, естественности, если этот недостаток входит в их предписания и решения. Как только мы слышим смех висельника, мы утверждаем: "Для вас это не смешно ". Большинство людей это сначала раздражает, и они пытаются доказать, что их смех — это «чисто нервное». Мы просим их осознать, что «нервный смех» возникает у них только в ответ на определенные проблемы.

Во время работы Беа часто смеется «смехом висельника». Ее контракт на данной встрече — прекратить плутать во время езды.