ПСС. Том 05. Произведения, 1856–1859 гг.

Ежели бы было избрано первое средство, дворянство согласіемъ на продажу могло бы угодить Царю. Ежели бы избрано было 2-е, Дворянство покорностью и молчаніемъ могло бы отвѣчать на безвозмездное отчужденіе. Ежели бы дѣло коснулось самопожертвованія, дворянство могло бы[271] не обмануть ожиданія Правительства. Ежели бы, наконецъ, сознавшись въ своей несостоятельности, Правительство прибѣгло бы къ содѣйствію дворянскихъ собраній, образованное сословіе могло бы трудами [и] изысканіями помочь правительству.

Но ни одна изъ этихъ единственно возможныхъ мѣръ не была избрана правительствомъ. Въ началѣ нынѣшняго года, явился рескриптъ, въ которомъ весьма ясно были опредѣлены[272] будущія условія крестьянскаго сословія; но совершенно умалчивалось о условіяхъ другого сословія, приглашаемаго къ отчужденію половинной части своей собственности. Явились циркуляры министра, поправки циркуляровъ, рѣчи Государя Императора, но во всѣхъ этихъ документахъ, также какъ и въ рескриптѣ, умалчивалось о томъ, кто заплатитъ за землю, отчуждаемую у помѣщиковъ.

Ежели вспомнимъ, что̀ не такъ давно происходило во Франціи и Англіи, государствахъ, въ которыхъ уровень образованія и потому сознанія общаго блага такъ несравненно стоитъ выше нашего, и гдѣ Правительство не нашло возможнымъ освободить иначе рабовъ, какъ заплативъ за нихъ деньги собственникамъ, то, какъ надо ожидать[273]

будетъ встрѣченъ дворянствомъ рескриптъ, лишающій его не только безвозмездно цѣннаго права собственности на крестьянъ, но и значительной части земли, не опредѣляя за нее никакого обезпеченія, а поручая самимъ помѣщикамъ, безъ измѣненія безобразнаго полицейскаго устройства, взыскать съ крестьянъ, освобожденныхъ отъ зависимости, тѣ огромныя суммы, которыя стоитъ отчуждаемая земля. —

Вмѣсто общаго негодованія и озлобленія, которымъ, надо было ожидать, встрѣтитъ дворянство рескриптъ, лишающій его половины собственности и похожій на тѣ слова, которыми ловкой кулакъ закидываетъ неопытнаго продавца, умалчивая о[274] условіяхъ продажи, рескриптъ былъ встрѣченъ дворянствомъ съ неподдѣльнымъ восторгомъ. Ежели слышался въ большинствѣ ропотъ, и то не за безвозмездное отчужденіе личной собственности, а за

[275] [не] обезпеченіе выкупа, ропотъ этотъ былъ заглушенъ и въ Литературѣ, и въ обществѣ, и на дворянскихъ выборахъ восторгомъ меньшинства, образованнаго и потому сильнѣйшаго.

Это единственное въ исторіи и не оцѣненное eщe явленіе произошло отъ того, что рескриптъ о освобожденіи только отвѣчалъ на давнишнее, такъ краснорѣчиво выражавшееся въ нашей новой исторіи желаніе однаго образованнаго сословія Россіи — дворянства. Только одно дворянство со временъ Екатерины готовило этотъ вопросъ и въ литературѣ, и въ тайныхъ и не тайныхъ обществахъ, и словомъ и дѣломъ. Одно оно посылало въ 25 и 48 годахъ, и во все царствованіе Николая, за осуществленіе этой мысли своихъ мучениковъ въ ссылки и на висѣлицы, и не смотря на все[276]

противодѣйствіе Правительства, поддержало эту мысль въ обществѣ и дало ей созрѣть такъ, что нынѣшнее слабое правительство не нашло возможнымъ болѣе подавлять ее.

Ежели нѣкоторые въ порывѣ излишняго восторга, a другіе избравъ великое дѣло поприщемъ подлой лести, умѣли убѣдить Государя Императора въ томъ, что онъ 2-й Петръ I и великой преобразователь Россіи, и что онъ[277] обновляет Россію и т. д., то это совершенно напрасно, и ему надо поспѣшить разувѣриться; ибо онъ только отвѣтилъ [на] требованіе дворянства, и не онъ, а дворянство подняло, развило и выработало мысль освобожденія.[278]