ПСС. Том 17. Произведения 1863, 1870, 1872-1879, 1884 гг.

Однако мысль, высказанная Толстым в его письме к министру народного просвещения, мысль о необходимости «образования народных учителей в самых школах» не была им оставлена. Вообще вопрос о постановке дела элементарного образования в народных, в частности сельских, школах настолько интересовал Толстого, что еще осенью 1873 года он решил даже, вопреки своему обычному нерасположению к официальным выступлениям, баллотироваться в гласные Крапивенского уездного земства, для того чтобы иметь возможность принять непосредственное и активное участие в общественной работе в пользу близкого ему школьного дела. Избранный единогласно в члены Училищного совета, он серьёзно занялся исполнением взятых на себя обязанностей. В декабре 1874 года он писал тому же лицу: «Я теперь весь из отвлеченной педагогии перескочил в практическое с одной стороны и в самое отвлеченное с другой стороны дело школ в нашем уезде. И полюбил опять, как 14 лет тому назад, эти тысячи ребятишек, с которыми я имею дело… Когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, в роде того, который испытывал бы при виде тонущих людей… Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тех, тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых. А они кишат в каждой школе. И дело у меня идет хорошо, очень хорошо. Я вижу, что делаю дело и двигаюсь вперед гораздо быстрее, чем я ожидал».[1287] Об этом увлечении школьным делом, охватившем Толстого, говорит и С. А. Толстая в своем письме к брату С. А. Берсу от 20 ноября: «Лёвочка весь ушел в

народное образование, школы, учительские училища, т. е. где будут образовывать учителей для народных школ, и всё это его занимает с утра до вечера».[1288]

В своей статье «О народном образовании» Толстой, полемизируя против насильственного внесения в народную школу новых программ, приемов и методов, заимствованных у немцев, искусственных и чуждых народному духу, высказывает свое глубокое убеждение, что всё дело народного образования должно быть основано на полной свободе и всецело предоставлено самому народу, потому что только при таком условии народное образование может развиваться быстро и успешно. Шурин Толстого Степан Андреевич Берс, одно время помогавший ему в его работе с яснополянскими школьниками, сообщает в своих воспоминаниях, что Толстой неоднократно высказывал мысль, что учителя, вышедшие из интеллигентной среды «не в состоянии образовать простого народа так, как это нужно народу, потому что видят благо народа в прогрессе и цивилизации».[1289] Поэтому Толстой считал необходимым создание дешевых народных школ, с учителями, близкими народу, вышедшими из той же народной, крестьянской среды. «Я помню, — говорит Берс, — что главная цель Льва Николаевича в этом деле заключалась в том, чтобы будущего учителя-крестьянина удержать в той же обстановке, в которой живут крестьяне, и чтобы образование не развивало в нем новых внешних потребностей, кроме духовных». Одно время у Толстого возникла даже мысль о создании высшего учебного заведения для народа, но такого, чтобы поступление в него и обучение в нем не требовало изменения в условиях жизни учеников. «Пусть это будет

университет в лаптях», говорил Лев Николаевич.[1290]

В ноябре 1874 года Крапивенский Училищный совет разослал, вероятно по представлению Толстого, во все волости Крапивенского уезда предложение всем молодым, хорошо грамотным крестьянам, желающим занять места учителей в деревенских школах, заявить об этом Училищному совету. В связи с этим предложением Толстой несколько месяцев спустя писал одному общественному деятелю Нижегородской губернии: «Мера эта превзошла все ожидания Совета. В настоящее время большое число вновь открытых школ замещено учителями из молодых крестьян, оказавшимися в высшей степени ревностными, понятливыми, нравственными и постоянно развивающимися учителями». Эти учителя некоторое время (иногда несколько дней, а иногда неделю, две три) совершенствовались в знаниях в Яснополянской школе; жалование им платилось от 4 до 8 руб. в месяц. «Школ с такими учителями, — писал далее Толстой, — около 20, и результаты их — некоторые существуют 2½ месяца — необычайны. Приписать ли это близости учителя к ученику, добросовестности и серьезности отношения к делу учителей, но результаты учения в этих школах не хуже и иногда лучше, чем в школах с учителями в 300 руб. жалованья — учащих по усовершенствованным способам. В четырех таких школах, открытых 2½ месяца, все ученики (до 30) пишут, читают и знают сложение и вычитание».[1291]