ПСС том 18

называем физическим, есть конструкция из психических элементов» (144). «Субъективное убеждение, не объективная истина(Gewißheit) есть единственная достижимая цель всякой науки»(9, курсив Клейнпетера, который делает к этому месту примечание: «Так приблизительно говорится уже у Канта в «Критике практического разума»»). «Предположение чужих сознаний есть такое предположение, которое никогда не может быть подтверждено опытом» (42). «Я не знаю... есть ли вообще вне меня другие Я» (43). § 5: «Об активности» («спонтанейности» = самопроизвольности) «в сознании». У животного автомата смена представлений происходит чисто механически. То же у нас, когда мы грезим. «От этого отличается по существу дела свойство нашего сознания в нормальном состоянии. Именно: оно имеет такое свойство, которого нет у тех» (автоматов) «и которое объяснить механически или автоматически было бы, по меньшей мере, трудно: так называемая самодеятельность нашего Я.Всякий человек может противопоставлять себя своим состояниям сознания, манипулировать ими, резче выдвигать их или отодвигать на задний план, анализировать их, сравнивать части их между собой и т. д. Все это — факт (непосредственного) опыта. Наше

Япо существу отлично от суммы всех состояний сознания и не может быть приравниваемо к этой сумме. Сахар состоит из углерода, водорода и кислорода; если бы мы приписали сахару сахарную душу, то она должна бы была, по аналогии, обладать свойством передвигать по произволу частицы водорода, кислорода и углерода» (29—30). § 4, в следующей главе: «Акт познания есть акт воли (Willenshandlung)». «Надо считать твердо установленным фактом разделение всех моих психических переживаний на две большие основные группы: вынужденных и произвольных действий. К первым причисляются все впечатления внешнего мира» (47). «Что можно дать много теорий об одной и той же области фактов... это факт столь же хорошо известный физику, сколько несовместимый с предпосылками какой-либо абсолютной теории познания. И этот факт связан с волевым характером нашего

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ 233

мышления; и в нем выражается несвязанность нашей воли внешними обстоятельствами» (50).

Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха «абсолютно нет места для свободы воли», когда сам Мах рекомендует такого субъекта, как Клейнпетер! Мы уже видели, что этот последний не скрывает своего и маховского идеализма. В 1898—1899 году Клейнпетер писал: «Герц обнаруживает такой же» (как у Маха) «субъективистский взгляд на природу наших понятий...». «... Если Мах и Герц» (насколько справедливо припутывает Клейнпетер знаменитого физика, об этом будет речь особо) «снискали себе с точки зрения идеализма ту заслугу, что они подчеркивают субъективное происхождение всехнаших понятий и связь между ними, а не отдельных понятий, — то с точки зрения эмпиризма они снискали не меньшую заслугу, признавая, что только опыт решает вопрос о правильности понятий, как инстанция, независимая от мышления» («Archiv für systematische Philosophie», том V, 1898—1899, S. 169—170 ). В 1900 году: Кант и Беркли, при всех различиях Маха от них, «во всяком случае ближе стоят к нему, чем господствующий в естествознании метафизический эмпиризм» (т. е. материализм! г. профессор избегает называть черта по имени!), «составляющий главный объект нападений Маха» (ib., т. VI, S. 87). В 1903 году: «Исходный пункт Беркли и Маха неопровержим»... «Мах — завершитель дела Канта» («Kantstudien», т. VIII, 1903 г., S. 314, 274").

В предисловии к русскому переводу «Анализа ощущений» Мах называет также Т. Цигена «идущим, если не теми же, то очень близкими путями». Берем книгу профессора Т. Цигена «Психофизиологическая теория познания» (Theodor Ziehen: Psychophysiologische Erkenntnistheorie, Jena, 1898) и видим, что автор уже в предисловии ссылается на Маха, Авенариуса, Шуппе и т. д. Опять, следовательно, ученик, признанный

* — «Архив Систематической Философии», том V, 1898—1899, стр. 169—170. Ред. "— «Кантианские Исследования», т. VIII, 1903, стр. 314, 274. Ред.

234 В. И. ЛЕНИН

учителем. «Новейшая» теория Цигена состоит в том, что только «толпа» способна думать, будто «действительные вещи вызывают наши ощущения» (S. 3) и что «у входа в теорию познания не может быть никакой иной надписи, кроме слов Беркли: «внешние объекты существуют не сами по себе, а в наших умах»» (S. 5). «Даны нам ощущения и представления. И то и другое — психическое. Непсихическое есть слово, лишенное содержания» (S. 100). Законы природы суть отношения не между материальными телами, а «между редуцированными ощущениями» (S. 104: в этом «новом» понятии «редуцированных ощущений» состоит вся оригинальность цигеновского берклианства!).